Метелла - Жорж Санд

Граф Буондельмонте возвращался во Флоренцию из загородной поездки, длившейся около недели. Почтовая коляска, им нанятая, опрокинулась по оплошности кучера, и граф угодил в канаву глубиной в несколько футов; он не расшибся, но коляска сломалась, и графу пришлось бы добираться до ближайшей станции пешком, когда б его не нагнала дорожная карета, менявшая лошадей на предыдущей подставе следом за коляской самого Буондельмонте. Диалог из ахов и охов, завязавшийся между возницами обоих экипажей, еще долго бы тянулся безо всякого толку, не предложи владелец кареты средства самого обыкновенного в таких случаях: окинув взглядом Буондельмонте, он любезно просил графа пересесть в карету, чтобы продолжать путешествие вместе. Граф согласился довольно охотно, ибо учтивые манеры незнакомца позволяли надеяться, что часы, проведенные в его обществе, будут более или менее сносны.

Звали незнакомца Оливье. Это был молодой человек двадцати лет, уроженец Женевы, единственный сын и богатый наследник. Путешествовал он, чтобы повидать свет и вкусить от его радостей. Стройный, белокурый, с чистым, свежим лицом, он был очень хорош собой, а разговор его, не отличаясь особенным блеском, отнюдь не опускался и до общих фраз, коими ожидал обменяться с ним граф Буондельмонте, все еще слегка раздосадованный приключившейся с ним неприятностью. Благовоспитанность, однако, помешала обоим путешественникам осведомиться друг у друга об имени и фамилии.

Графу необходимо было сойти на первой же станции, чтобы дождаться своих людей, отдать нужные распоряжения и починить разбитую коляску; он собрался уже распроститься с Оливье, но тот не захотел и слушать, объявив, что не тронется в дорогу, пока его случайный спутник не уладит всех своих дел, после чего они вдвоем отправятся далее во Флоренцию.

— Мне решительно все равно, — сказал Оливье, — приехать ли в этот город несколькими часами раньше или позже: никакая срочная надобность не понуждает меня торопиться куда бы то ни было. А часа через два-три, когда явятся ваши люди и вы обо всем распорядитесь, мы снова двинемся в путь и поутру будем во Флоренции.

Оливье уговаривал графа столь искренно, что тому ничего не оставалось, как уступить. Обед, заказанный молодым человеком, был тотчас подан, но хорошего вина в трактире не нашлось, и камердинер швейцарца принес из кареты бутылку-другую превосходного рейнвейна, — старый слуга берег эти припасы на случай, если господин его остановится в какой-нибудь дрянной гостинице.