Язык мой — враг мой - Артур Андреевич Прокопчук

"Кто плюет в свое прошлое,

тот попадает в свое будущее"

(Автор неизвестен. Мне)

Я ко всем языкам, особенно русскому, всегда относился с уважением, это было заложено моим воспитанием, культивировалось в нашей многонациональной семье, где свободно говорили на четырех языках. К русскому не только потому, что говорю на нем с раннего детства, как и на своем родном языке — "беларуском" (так сегодня, как мне кажется, надо писать это слово), но и потому, что рано понял важность этого инструмента для связи с внешним миром, миром громадной многоязычной страны. Это помогло мне жить и в средней Азии, и на Урале (детство) и в Прибалтике (отрочество и юность) и, конечно, в Беларуси, где я и родился и учился. Ну, а позже, в зрелом возрасте, после окончания университета, русский язык помог мне ассимилироваться в Грузии. Сколько знаешь языков, столько проживешь жизней, кажется, так кто-то сказал.

И все таки — враг или друг? Надо задуматься, так как часто язык вступает в противоречие с окружением. "Слово не воробей...", "молчание — золото..." и другие сентенции, видимо, не зря складывались в народном сознании. И мой родной, беларуский язык, даже у себя на родине не раз подвергался уничтожению.

За беларуское слово на протяжении всего Х1Х столетия Россия наказывала моих родичей, моих предков. За беларуский язык в 20-е годы двадцатого века "Советы" не только судили моих бабушек и дедушек, обвиняя в национализме...Казалось бы, время борьбы с национальными кадрами, борьбы сталинизма с национализмом, время "кровавого террора", уже давно позабыто, более полстолетия прошло. Но вот, чтобы в Беларуси ХХI-го века, за беларуский язык убили, как это произошло недавно с одним из представителей многочисленного клана родственных мне Довнаров, такого уже давно не было (газета "Наша Нiва"за № 45 (643) от 2 декабря 2009 года).

Согласно спискам жертв, опубликованным в книге Леонида Морякова "Ахвяры i карникi" (бел. яз. Мiнск, З. Колас, 2007), в Беларуси с начала советского "красного террора" (1937–1938 г.г.), этот Довнар стал 31-м в "победном" мартирологе советской власти. Мало найдется других фамилий, которых с таким тупым упорством истребляла новая власть. Почему Довнары — трудно объяснить. Не было среди них политических деятелей, оппозиционеров или даже крупных исторических фигур. Может, только Довнар Запольский дотягивает до страниц энциклопедий. Я подозреваю, что одной из причин очередного преступления над одним из Довнаров стало то, что этот Довнар разносил газеты на беларуском языке. Беларуский язык, как и в те далекие годы отчаянной советизации края, остается символом оппозиции.