Львы и Лилии - Юрий Васильевич Буйда

Лилия — это имя, а Лилечка — это судьба.

Лилия и Лилечка — разные женщины.

Лилечка каждый день ходит на службу, пьет растворимый кофе, слывет среди коллег мямлей и чуть ли не синим чулком, вечером покупает в супермаркете пачку пельменей и йогурт, запирает дверь на три замка и читает “Гипериона” или комментарии к “Дуинским элегиям”. Она работает редактором в издательстве и втихую презирает авторов, которые пишут “запало за душу” и “пальто, отороченное меховым воротником”. У нее жидкие волосы рыжеватого оттенка, слишком большая грудь, слишком широкие бедра, а одевается она на Кандауровском рынке.

А Лилия... Лилия — вакханка, гетера, сука, подружка Сафо и Кэтрин Трамелл... по вечерам, заперев дверь на три замка, она надевает белье Victoria’s Secret, пьет душистое вино и ласкает себя до одури... она обожает Тинто Брасса и Джона Хьюстона, опасные тайны и приключения, мясо с кровью, запах скипидара, потных безмозглых мужчин с волосатыми плечами, грязь под ногтями... и у нее роскошные рыжие волосы... огонь в джунглях...

Лилией была моя мать, а я — только Лилечкой.

Я получила свое имя — такое же, как у матери, — как пальто с чужого плеча.

Уменьшительно-ласкательный суффикс превращал меня в тень, в пародию...

Про отца я почти ничего не знаю. Однажды мать сказала, что он был выдающимся человеком, переводил Кьеркегора и комментировал Шестова, но этим список его достоинств и исчерпывался. Они не прожили вместе и двух месяцев — я появилась на свет, когда переводчик Кьеркегора исчез из нашей жизни навсегда. Мать не любила о нем вспоминать.

Зато про Льва Страхова она могла рассказывать чуть не каждый день. Он был первой, главной и единственной ее любовью. Настоящей любовью. Ураганом любви, тайфуном любви и погибелью. Он врывался в женскую судьбу, как захватчик в поверженную крепость, крушил все вокруг, грабил и насиловал, а потом уходил не оборачиваясь...

Когда мать вспоминала про Льва Страхова, она оживлялась. Лев Страхов, Лев Страхов! Он был гениальным актером, который опередил свое время, безудержным пьяницей и бабником. А какой у него был голос... какой дивный голос... бездонные — без-дон-ные — глаза и дивный голос... голос самого соблазна... пленительный голос зла...

Мать то и дело сходилась и расходилась с мужчинами. Они появлялись и исчезали. Когда она расставалась с очередным любовником, то принималась вспоминать Льва Страхова. Другие мужчины приходили и уходили, а вот он — он всегда был с нами, этот человек-ураган, насильник и грабитель, землетрясение и пожар.