Партийная разведка - Александр Иннокентьевич Байгушев

При Втором Ильиче я служил «в контрпропагандистах» (Брежнев выговаривал не без покровительственной издёвки: «в контрабандистах»! «ах, вы моя дорогая банда»!) Политическую кухню Второго Ильича знаю хорошо. И не только профессионально-формально, но и немного изнутри. Из «семьи», как у нас принято теперь красиво говорить. Я в то время дружил с его дочерью Галей Милаевой-Брежневой, с которой мы рядышком работали в АПН. Я до сих пор помню, какой она мне устроила тогда сказочный день рождения. Он пришёлся на выходной день в Центральном Доме журналиста, но Галя договорилась, и для меня одного его специально открыли. Я тогда очень много писал на заграницу, в самые престижные западные журналы, и хорошо зарабатывал, и я пригласил на банкет массу друзей. Весь ЦЦЖ был заполнен моими друзьями. А ночью мы взяли такси и всё поехали на Ленинские горы — смотреть на Москву с высоты Воробьёвых гор, как Герцен и Огарёв, которые дали клятву вечной Дружбы в виду Москвы. Мы тогда действительно всё чувствовали себя герцеными и Огарёвыми. Брежнев собирался провозгласить совершенно новый «не репрессивный» курс, а мы искренне хотели ему в этом помочь.

Брежневскую Галю сейчас изображают опустившейся выпивохой, она действительно плохо кончила. Но в молодости была очень шустра и приметлива. Отменно работала на папу. Помню, в 1964-м, незадолго до устранения Хрущёва, пьём мы вчетвером вместе с близкой подругой Гали «гречанкой» Иечкой (у неё было греческое имя Йя, по маме гречанке. Галя звала её Читой) и ухажёром Иечки дома у «гречанки» в высотке на Красных воротах. Те уже уединились. А Галочка про Фурцеву пытает, насколько «Катя» будет опасна? с «Катей» мне до АПН довелось поработать — «журналистом-переводчиком» от «Советской культуры» на приёмах иностранных делегаций, чтобы перед какой-нибудь Софи Лорен министру дурой не выглядеть — я не столько переводил, сколько за Катерину Алексеевну демонстрировал свою кинематографическую эрудицию; Софи охала — какая советский министр культуры начитанная! как всех знает! всё наши фильмы смотрела! а «Катя» лишь ревниво шипела: «Не трись об её груди! я всё вижу!». Про «Катю» я многое знал и был к ней вхож. «Катя» была у Хрущёва наиболеё реальной опорой. Вот Галя и пытала, как «Катю» поумнеё вывести бы из игры. Галя, повторюсь, была очень не проста. Ушки у неё всегда были на макушке. И теневой организатор она была не «тюха». У неё всегда было много кавалеров. Даже знойный «цыганский барон» Бурятица. Но её голубой мечтой был белокурый, как ангел, танцор Марис Лиепа. Однако папа настоял, чтобы в мужья себе она подобрала русского — с прицелом. Папе нужен был зять, если не сразу на КГБ, то уж, по крайней мере, на Министерство внутренних дел, получившеё при Брежневе необъятные полномочия и почти уже свысока поглядывавшеё на хиреющий, на всего лишь «комитет». Мужем Галочки стал милицейский офицер Чурбанов, который вскоре стал первым заместителем в Министерстве внутренних дел. И он, увы, по наивности своей стал одной из косвенных причин возвышения «перевёртыша» Горбачёва. О том, как это было, я расскажу, когда до него дойдём.