Очищение. Том.2. Душа - Александр Александрович Шевцов

Это начало Дантова рассказа о его путешествии сквозь царство душ в поисках Души.

Ясно, что это путешествие по пространствам сознания, ведь «Комедия» его не содержит в себе ничего, кроме представлений об устройстве мира, как он виделся людям к началу XIV века. И значит, это продолжение все того же путешествия Одиссея в поисках себя.

Считается, что Данте определял для себя половину жизни как тридцать пять лет и тем самым относил написание книги к 1300 году. Но на самом деле он написал ее в 1307 году. И даже если он действительно верил, что вторая половина жизни началась для него в 35 лет, это все-таки лишь круглая дата, удобная для подсчетов и чарующая своей математической завершенностью. Действительная же половина его жизни, на мой взгляд, наступила чуть позже — в 1302 году, когда он перевалил за 37 лет.

Дело в том, что в 1302 году он был изгнан из родной Флоренции и заочно приговорен победившей там партией «черных» к смерти. На этом рубеже 37–38 лет «легло», как сказал Владимир Высоцкий, поразительно много художников. Похоже, он как-то связан с исчерпанностью их творческого гения. Те же, что «проскочили», либо не были большими художниками, либо еще не исполнили то, зачем пришли. И Данте был среди последних.

Что же касается половины жизни, решайте сами, что ею считать. Но мне кажется, вторая половина начинается тогда, когда ты переваливаешь какую-то незримую вершину, и вдруг, в распахнувшемся перед тобой пространстве твоей будущей жизни, тебе приходит глубокое прозрение смерти. Это значит, что с этого места ты видишь конец своей жизни. И как бы далеко он ни отстоял, теперь ты идешь к нему.

Возможно, все это определяется самим тобой. Когда-то, еще до рождения, отправляя себя в это путешествие, ты не рассчитывал на жизнь дольше, потому что нам нужно не больше, чем нужно. Чем нужно для того, чтобы сделать дело, ради которого мы сюда пришли. И значит, мы вполне можем определять меру жизненных сил, которую считаем достаточной для избранного тела. Если не предавать себя, то их должно с лихвой хватить на задуманное…

«Божественная комедия» поразительно подходит для продолжения моего исследования. И сам Данте, задумавшийся о себе и движущийся сквозь Чистилище из Ада в Рай своего сознания, — лучший проводник по мирам душ. И созданный им образ проводника — великого римского поэта и провидца Вергилия — будто принимает нас из рук Гомеровского Тиресия, к которому направила меня вместе с Одиссеем заботливая Кирка в конце предыдущей книги.