Русский бой на Любки - Александр Александрович Шевцов

Любки — это вид единоборств, существовавший когда-то на Верхневолжье. Я начал ему обучаться весной 1989 года. Ездил, можно сказать, на этнографические сборы в Ковровский район Владимирской области к учителю, прозвище которого было Поханя. Под этим именем я о нем рассказывал в предыдущих книгах и буду рассказывать в этой.

Обучать любкам я начал уже в том же 1989 году, скорее для того, чтобы освоить самому. В действительности я тогда совсем не считал себя мастером и не горел потребностью как-то ощутить себя им. Мне просто надо было понять то, с чем я столкнулся, поскольку это разрушало все мои представления и о боевых искусствах, и даже о мире. Пока был жив Поханя, я вел одну, можно сказать, подпольную группу в Иваново, где и осваивал полученные знания.

Поханя умер в 1991, осенью. И лишь зимой девяносто первого года я решил действительно обучать любкам. Перед его смертью я получил разрешение у Похани и его жены тети Кати. Можно сказать, выцыганил.

Надо сказать, что все мазыки — потомки живших на Владимирщине офеней, — к которым принадлежал и Поханя, не любили себя выставлять на обозрение и жили довольно скрытно. Поханя прямо показывал мне на своих родственников, и говорил: Ты уж помалкивай, затравят. Не меня, так их… Поэтому, когда я пытался заговаривать с мазыками о том, что люди должны знать их науку, мне каждый раз отвечали: Поучись пока. Все равно расскажешь не о том…

И Поханя отвечал так же, пока не пришло его время уходить. И лишь осенью 1991 года и он, и тетя Катя, сдались и сказали мне: Ладно, вы теперь сами умные, знаете, как жить правильно. Делай, что хочешь!

Так я получил разрешение рассказывать людям о любках, а заодно и о Хитрой мазыкской науке. Так называли они те знания, что хранили с древности, и благодаря которым считались в своих деревнях доками. И немножко колдунами.

На самом деле Хитрая наука оказалась почти целиком самопознанием. Хотя и не без чародейства. И в любках это необходимо учитывать, потому что в бою это важно.

В действительности, и это надо сказать изначально, никаких любков не было. Было искусство боя не на жизнь, а на смерть, похоже, идущее еще от пластунов. Тут, правда, надо сделать замечание.

Сейчас, с легкой руки украинских националистов, понятие пластуны почему-то стало связываться исключительно с украинским казачеством. Лично у меня в этом большие сомнения, поскольку в той местности, где я жил, то есть в Ивановской области, никаких украинских казаков отродясь не было. Стояли, правда, перед революцией астраханские казачьи части, сдерживали разбушевавшихся пролетариев.