Девять жизней одной Кошки - Юлия Валерьевна Васюкова

Тёмный коридор составлял разительный контраст с моим просторным и светлым кабинетом. И, конечно же, это сделано специально. Обвиняемые приходят сюда, из темноты в свет, и теряются в первые несколько минут. Этого вполне достаточно, что бы выяснить всё, что я хочу знать.

Усмехнулась. Они даже не успевают сообразить, кому и что рассказывают, как их уже уводят обратно.

— Госпожа Шелара? — В дверном проёме появилась голова начальника стражи тюрьмы Экмейнт Алана Текмейро. Этот мужчина средних лет с посеребрёнными сединой висками и усталым взглядом человека, прожившего долгую жизнь, всегда относился ко мне с какой-то отческой нежностью. Возможно, так он хотел подарить мне хотя бы каппою счастья в этом мире.

Но я в ней не нуждалась. Во всяком случае, от него.

— Да? — Чуть изогнула бровь, тонко намекая на то, что у меня нет лишнего времени с ним возиться и ждать, когда же у него хватит сил назвать причину своего вторжения в мой кабинет. — Что-то случилось?

— Доставили нового пленника, — Алан на мгновение замолчал, словно раздумывал, говорить мне о новом пленнике или не стоит. — Это…

— Кто? — Мой голос стал чуть холоднее, в нём зазвучала сталь приказа.

— Новый пленник, госпожа Шелара, — я никогда прежде не замечала за ним такой… Медлительности. К тому же у меня сложилось впечатление, что он чего-то очень боится. Чего? — Из Отступников.

— Проводи, — равнодушно пожала плечами, вновь возвращаясь к бумагам.

По сути, мне уже всё равно кого приведут в мой кабинет. Мне наплевать, кто будет извиваться на этом металлическом стуле, надёжно закованный в кандалы. Я даже не посмотрю ему в глаза, а если и подниму взгляд, то ничего для себя не увижу. Работа обвинителем и дознавателем, выпытывающим всеми правдами и неправдами информацию из людей, сделала меня… Бесчеловечной. Впрочем, в этом мире сложно жить и чувствовать одновременно. В разгар войны — это непозволительная роскошь.

Вздохнула и осмотрела своё рабочее место. Здесь всё делали за меня, ради меня и во имя меня. Как я скажу, так и сделают. Как я захочу, так и будет. Но это было раньше. Сейчас мне всё равно, где я сижу, и что меня окружает. Поэтому из просторной, ярко освещенный магическими светильниками комнаты убрано всё, что можно было убрать. Книги, мелкие безделушки, столики, кресла, камин…

Всё, что, так или иначе, могло очеловечить меня. Хотя никто уже и не пытается это сделать. Трудно присваивать человеческие качества тому, кто является человеком лишь самую малую долю. Большая часть этого кого-то — кошка. Жестокая убийца, предпочитающая жить в полном одиночестве. Раньше я не понимала, что это дар быть одной. Но таков обычай народа моего отца, кошек — каждый выживает сам! И со временем я поняла и приняла это.