Леонид Каганов
Молитва микроба
— Теле-ви-и-зор! Ма-а-а-а…
— Сейчас включим, Катюшенька, доктор уже уходит, укройся.
— Включите ей пока и давайте выйдем в коридор, у вас телефон в коридоре кажется?
— Да, и в большой комнате, пятый день уже сорок, ничем не сбивается, я ей сначала бисептол давала, а потом Корягина выписала от кашля…
— Это Корягина сказала, что у нее грипп?
— Да, она каждый день к нам заходит, вот только сегодня…
— Я без рентгена ничего сказать не могу, но у меня очень нехорошее впечатление — похоже на тяжелейшую левостороннюю пневмонию. А этот черный язык — это общая интоксикация. Необходимо ее сию же минуту отправить в больницу, сделать рентген, и если, не дай Бог, это действительно пневмония, немедленно — тут каждая минута важна, речь идет просто о жизни — немедленно в реанимацию, под капельницу, форсированный диурез и колоть самые сильные антибиотики. Самые сильные антибиотики…
* * *
Я двумерный. Представь себе пластиковую ложку, ослепительно-желтую, гладкую со всех сторон, вытянутую ложку. Затем слегка скрути ее, чувствуя шелест напружиненных желтых молекул, и немного прогни назад, в спине. Вот в самой середине этой гладкой, солнечной ложки, в той точке, где в следующую секунду она щелкнет и разлетится на две сияющие половинки — в этой точке находится мое Я. Вообще-то Я и есть вся ложка, мое тело — это моя мысль, Я мыслю формой, Я плавно перетекаю, с тихим звоном собираю свою мысль в солнечный пористый шарик, затем, булькнув, отливаюсь спиной в трепещущую желтыми отражениями каплю, затем вытягиваю ноги и Я снова ослепительная, напружиненная, звенящая в пространстве ложка.
Я бессмертный. Я прожил невероятное количество жизней, я менял оттенки от бестелесно-прозрачного до огненно-оранжевого, Я с хрустом сворачивался в бархатный клубок и засыпал на долгое-долгое время, затем просыпался и снова мыслил формой, потом Я двоился и один Я отодвигался и уходил, а вторым оставался Я и всегда Я.
Я живу в мире ярких красок, гулких звуков, причудливых форм и простых предметов. Простых, потому что каждый предмет, будь то Вкусный Шар или даже Свернутая Этажерка, всегда и внутри и снаружи состоит из одного вещества. Да и иначе нельзя — мы ведь живем в двумерном мире. Вперед-назад и вправо-влево. Пойдем влево. Оранжевый сужающийся тоннель с фиолетовыми вспышками. Много времени назад мы двигались по такому же тоннелю и наши тела сияли в такт, и движения наши звенели и множились эхом под сводами — был праздник. Колдун Оун остановился и остановились мы. Колдун начал показывать нам мысль и мы повторяли ее, Оун говорил о том, что наш мир бесконечен и каждый из нас — несет в себе его свет, Оун говорил, что Создатель сотворил этот мир и благословил всех живущих в нем. В первый миг он сотворил твердь и пространство и отделил твердь от пространства и дал тверди право быть формой, а пространству — право облегать твердь и быть для нее звуком и цветом. Во второй миг он отделил яркие краски от блеклых и назвал яркие цвета — светящимися, а тусклые — отражающими. В третий миг он сотворил живых существ и дал им право тверди — быть формой, и право пространства — быть цветом и звуком. А в четвертый миг Создатель увидел дело свое и решил, что это хорошо и достаточно для начала, а все остальное появится само без его помощи. И он ушел на покой, чтобы не мешать Миру идти своей дорогой. Оун всегда говорил очень красиво и ясно. Потом он заболел боковой внедрилкой и умер.
