Королевское великодушие - Олег Анатольевич Чувакин

Олег Чувакин

Королевское великодушие

До Белого замка было еще прилично. Павлин устал. Он опустился на траву, прислонил спину к ножке громадного гриба. Мясистая шляпка укрыла его, как гигантский зонтик. Мальчика не поразил необычайный размер этого гриба. Что такое гриб-переросток, не умеющий даже разговаривать?

Павлин с наслаждением вытянул ноги и поймал прыгающую синюю травинку. Стоило лизнуть ее шелковистую поверхность, как крупная капля прозрачно-голубой жидкости скатывалась в подставленный рот. На вкус это было, пожалуй, как лизать облако.

Он запрокинул голову, чтобы посмотреть на плывущие по небу перистые облака, но смотреть мешала широкая шляпка гриба. Выползать из-под нее не хотелось. Не буду торопиться, решил Павлин. Это не пустынный мираж. Здесь все настоящее — и синяя трава, и вкусная голубая вода, и гриб, который нельзя нарезать и положить на сковородку.

Павлин расслабил пальцы, сжимающие травинку, она выскользнула, запрыгала вокруг гриба, описывая все большую дугу, и скрылась среди себе подобных.

Мальчик засыпал. Крепкая шляпка лугового гриба-великана заслоняла его от жарких лучей полуденного солнца.

Скоро он будет в Белом замке…

— Эй, мальчик, проснись!

Кто-то больно дернул Павлина за руку.

— Эй, кому говорю!

Павлин с трудом разлепил веки. Он не зажмурился — солнце перебивали облака, сентябрьский воздух был сер. Павлин, подобрав ноги, лежал на скамейке. На асфальте среди высохших тополиных листьев лежала его школьная сумка. Худая тетка — ножка волшебного гриба была куда солидней — нервно говорила о чем-то с милиционером. Женщина тыкала длинным пальцем то в Павлина, то в себя, то почему-то в портфель с книжками. Мальчик потянул затекшую ногу.

— Он тут давно дрыхнет. Тунеядец! — услышал Павлин обрывок разговора. — Лет одиннадцать, не больше. Прогульщик со стажем. Кожуру и окурки, небось, он навалил. Взяли моду — курить!

— Да уж, — сказал милиционер, закуривая. Фуражка точно приклеилась к его затылку. — Они и пьют будь здоров.

— Точно, пьют! Дуют из горлышка на переменах!

— Я бы драл таких, Наталья. Ремнем. Шомполом. Шпицрутенами.

Прихрамывая, растирая на ходу онемевшую ногу, Павлин отошел от лавки подальше.

Милиционер погрозил ему вдогонку и бросил недружелюбно:

— Еще раз увижу, что прогуливаешь уроки — уши оторву!

— Пей, Петруша! Воин ты мой сладкий! — Худая тетка, Наталья, присев на скамейку, вынула из кармана пальто маленькую бутылку водки — чекушку.

«Который час? — подумал Павлин. — Что случилось?»