Военный летчик - Альваро Прендес

Наш пятидесятилетний сержант носил коротко подстриженные усы, постоянно хмурился и вообще был человеком с трудным характером. Никому не удавалось прочесть что-либо на его лице, изуродованном оспой. Ничего не говорили и его серые глаза. Никто не мог понять, что таилось в их глубине. Таких людей обычно называют скрытными или замкнутыми.

Нелегко дослужиться до звания сержанта военно-воздушных сил. Это, пожалуй, посложнее, чем стать офицером. И сержант Лопес хорошо знал это.

Он окинул меня взглядом, полным презрения и тоски, вручил мне бумагу с текстом присяги, причем ни один мускул на его лице не дрогнул, и сказал:

– Распишитесь вот здесь. Но вначале прочтите… Прочитав текст солдатской присяги, я поставил свою подпись. После этого, по-видимому понимая, что я жду слова утешения или улыбки, он внимательно взглянул на меня и, нахмурившись, произнес:

– Представьтесь лейтенанту Домннгесу.

С этой минуты я на законном основании мог считать себя солдатом конституционной армии Республики Куба. Я хорошо запомнил это число: 3 апреля 1950 года. Президентом страны в то время был Карлос Прио Сокаррас, а командующим армией - генерал Руперто Кабрера.

Огромное здание штаба военно-воздушных сил действовало на меня угнетающе. В тридцатые годы здесь располагался фешенебельный отель «Альмендарес». Сейчас неподалеку отсюда устроили полигон имени лейтенанта Бриуэгоса.

Тогда я еще не знал, в каких случаях нужно отдавать честь и как вообще это делается. Я не умел еще заряжать «Спрингфилд», хотя, как мне приказали, расписался и получил одну такую штатную винтовку. Кроме того, мне выдали и другое имущество.

Я служил в разведывательпо-бомбардировочной эскадрилье, и мне удалось добиться некоторых успехов под командованием лейтенанта Домингеса.

Командиром эскадрильи был капитан Фраясиско Гутьеррес, известный среди солдат под кличкой Набонга, что означало - горилла. Основанием для этого, видимо, служили его внешний вид и поведение. Простые солдаты видели командира эскадрильи только издали. Для них он был слишком большим начальником. Но ко мне капитан Гутьеррес почему-то обращался раза два-три, и это дало возможность увидеть его в непосредственной близости. Капитан был высокий и очень полный человек, ростом выше шести футов, весом около 230 фунтов. У него была крупная, правильной формы голова. Большой нос с горбинкой и плотно сжатые губы придавали его лицу какую-то свирепость. Он сутулился при ходьбе, передвигался медленно и бесшумно. В обращении с солдатами был жесток, а со старшими по должности офицерами всегда очень учтив.