Фимиамы - Фёдор Сологуб

               * * *

На что мне пышные палаты

И шелк изнеженных одежд?

В полях мечты мои крылаты,

Подруги сладостных надежд.

Они летят за мной толпами,

Когда, цветам невинным брат,

Я окрыленными стопами

Иду, куда глаза глядят.

Слагать стихи и верить смело

Тому, Кто мне дарует свет,

И разве есть иное дело,

Иная цель, иной завет?

               * * *

В ясном небе — светлый Бог Отец,

Здесь со мной — Земля, святая Мать.

Аполлон скует для них венец,

Вакх их станет хмелем осыпать.

Вечная качается качель,

То светло мне, то опять темно.

Что сильнее, Вакхов темный хмель,

Или Аполлоново вино?

Или тот, кто сеет алый мак,

Правду вечную один хранит?

Милый Зевс, подай мне верный знак,

Мать, прими меня под крепкий щит.

               * * *

Бывают дивные мгновенья,

Когда насквозь озарено

Блаженным светом вдохновенья

Все, так знакомое давно.

Все то, что сила заблужденья

Всегда являла мне чужим,

В блаженном свете вдохновенья

Опять является моим.

Смиряются мои стремленья,

Мои безбурны небеса.

В блаженном свете вдохновенья

Какая радость и краса!

               * * *

В пути томительном и длинном,

Влачась по торжищам земным,

Хоть на минуту стать невинным,

Хоть на минуту стать простым,

Хоть краткий миг увидеть Бога,

Хоть гневную услышать речь,

Хоть мимоходом у порога

Чертога Божия прилечь!

А там пускай затмится пылью

Святая Божия тропа,

И гнойною глумится былью

Ожесточенная толпа.

               * * *

Скифские суровые дали,

Холодная, темная родина моя,

Где я изнемог от печали,

Где змея душит моего соловья!

Родился бы я на Мадагаскаре,

Говорил бы наречием, где много а,

Слагал бы поэмы о любовном пожаре,

О нагих красавицах на острове Самоа.

Дома ходил бы я совсем голый,

Только малою алою тканью бедра объяв,

Упивался бы я, бескрайно веселый,

Дыханьем тропических трав.

               * * *

Благодарю тебя, перуанское зелие!

Что из того, что прошло ты фабричное ущелие!

Все же мне дарит твое курение

Легкое томное головокружение.

Слежу за голубками дыма и думаю:

Если бы я был царем Монтезумою,

Сгорая, воображал бы я себя сигарою,

Благоуханною, крепкою, старою.

Огненной пыткой в конец истомленному

Улыбнулась бы эта мечта полусожженному.

Но я не царь, безумно сожженный жестокими.

Твои пытки мне стали такими далекими.

Жизнь мне готовит иное сожжение.

А пока утешай меня, легкое тление,

Отгоняй от меня, дыхание папиросное,

Наваждение здешнее, сердцу несносное,

Подари мне мгновенное, зыбкое веселие.

Благословляю тебя, перуанское зелие!

               * * *