Далин Максим Андреевич
Зеленая кровь
Зеленая кровь.
...Стояли звери около двери,
В них стреляли, они умирали...
Стишок маленького мальчика, записанный
Стругацкими.
Пёс.
Запах был вокруг, и Рамон очнулся от запаха.
Раньше, чем он открыл глаза, все это рухнуло на ноздри. Дикая боль, большая беда, кромешный ужас, а не запах. Старыми неопрятными ранами отовсюду несло, запекшейся кровью, выделениями усталых больных тел, теряющих силу, прокисшей пищей, мочой - причем мочой бойцов разного возраста и ранга, неузнаваемой и недоброй химией, ржавым железом, пробитой электропроводкой - и отчего-то особенно сильно кошкой.
Кошка-то при чем, мутно подумал Рамон, с трудом выкарабкиваясь из какой-то тяжелой душной ваты. Кошка тут совершенно ни к чему. Это даже оскорбительно как-то, почти смешно - плен и вдруг кошка.
Глупо.
Захотелось убедиться в собственном обонянии, захотелось облизнуть нос, и Рамон облизнул. Шершавый сухой язык царапнул мочку носа, тоже шершавую, сухую и горячую. Совсем мне плохо, подумал Рамон. Пить хочется. Как пить хочется.
И открыл глаза.
Глаза резанул белый искусственный свет. Над головой горела убойной мощи лампа без всякого подобия колпака или абажура. Голова, которая и так тяжело ныла, разболелась сильнее. Рамону хотелось лежать, но он сел и встряхнулся.
Тело гудело, как палками битое. А вокруг была клетка. Стальная ржавая решетка, цементный пол. Голый цемент и ржавое железо. Пять шагов вдоль, три - поперек. Вольер. Дверца, сваренная из кусков стальной арматуры, заперта на магнитный замок с пятью штифтами - такое Рамон уже видел.
Пустая клетка. В ней - только помятое ведро, пропахшее хлоркой, но даже через хлорку пронюхиваются следы многих, кто сидел в этой клетке до Рамона. Хотя, похоже, не все мочились в это ведро, многие нервно метили углы - просто от безысходности, надо полагать. По запаху очевидно.
Справа, за решеткой - глухая стена. И сзади - стена. Впереди - дико освещенный коридор. А слева, решетка к решетке, еще один вольер. И в том, в соседнем - миска с водой. Полная миска воды, литра два. Рамон опять облизнул свой несчастный нос.
Младшей Ипостаси до воды ни за что не добраться. Никак. Разве попробовать Старшей?
Рамон старательно сосредоточился и мысленно рванулся в другую форму, рассудочно, как никогда. Младшая Ипостась не желала отступать, вокруг был кошмар, сплошной кошмар, сплошная опасность - инстинкт подсказывал, что сейчас нужна физическая сила, мускулы и нервы, а не хрупкое тело и универсальные голосовые связки. Если бы не жажда, от которой хотелось лечь и скулить, перекинуться бы не вышло вообще. Из-за жажды получилось с третьей попытки.
