Несбывшаяся поэма - Марина Ивановна Цветаева

Будущее – неуживчиво!

Где мотор, везущий – в бывшее?

В склад, не рвущихся из неводов

Правд – заведомо-заведомых.

В дом, где выстроившись в ряд,

Вещи, наконец, стоят.

Ни секунды! Гоним и гоним!

А покой – знаешь каков?

В этом доме – кресла как кони!

Только б сбрасывать седоков!

А седок – знаешь при чем?

Локотник, сбросивши локоть —

Сам на нас – острым локтем!

Не сойдешь – сброшу и тресну:

Седоку конь не кунак.

Вот о чем думает кресло,

Напружив львиный кулак.

Брали – дном, брали – нажимом —

Деды, вы ж – вес не таков!

Вот о чем стонут пружины —

Под нулем золотников

Наших... Скрип: Наша неделя!

...Треск:

В наши дни – много тяжеле

Усидеть, чем устоять.

Мебелям – новое солнце

Занялось! Век не таков!

Не пора ль волосом конским

Пробивать кожу и штоф?

Штоф – истлел, кожа – истлела,

Волос – жив, кончен нажим!

(Конь и трон – знамое дело:

Не на нем – значит под ним!)

Кто из вас, деды и дяди,

В оны дни, в кресла садясь,

Страшный сон видел о стаде

Кресел, рвущихся из-под нас,

Внуков?

Штоф, думали, кожа?

Что бы ни– думали зря!

Наши вещи стали похожи

На солдат в дни Октября!

Неисправимейшая из трещин!

После России не верю в вещи:

Помню, голову заваля,

Догоравшие мебеля —

Эту – прорву и эту – уйму!

После России не верю в дюймы.

Взмахом в пещь —

Развеществлялась вещь.

Не защищенная прежним лаком,

Каждая вещь становилась знаком

слов.

Первый пожар – чехлов.

Не уплотненная в прежнем, кислом,

Каждая вещь становилась смыслом.

Каждый брусок ларя

Дубом шумел горя —

И соловьи заливались в ветках!

После России не верю в предков.

В час, как корабль дал крен —

Что ж не сошли со стен,

Рушащихся? Половицей треснув,

Не прошагали, не сели в кресла,

Взглядом: мое! не тронь!

Заледеня огонь.

Не вещи горели,

А старые дни.

Страна, где всё ели,

Страна, где всё жгли.

Хмелекудрый столяр и резчик!

Славно – ладил, а лучше – жег!

По тому, как сгорали вещи,

Было ясно: сгорали – в срок!

Сделки не было: жгущий – жгомый —

Ставка очная: нас – и нар.

Кирпичом своего же дома

Человек упадал в пожар.

Те, что швыряли в печь —

Те говорили: жечь!

Вещь, раскалясь как медь,

Знала одно: гореть!

Что не алмаз на огне – то шлак.

После России не верю в лак.

Не нафталин в узелке, а соль:

После России не верю в моль:

Вся сгорела! Пожар – малиной

Лил – и Ладогой разлился!

Был в России пожар – молиный:

Моль горела. Сгорела – вся.

Тоска называлась: ТАМ.

Мы ехали по верхам

Чужим: не грешу: Бог жив,

Чужой! по верхам чужих

Деревьев, с остатком зим

Чужих. По верхам – чужим.

Кто – мы? Потонул в медведях

Тот край, потонул в полозьях.