Стрелка - Аскольд Павлович Якубовский

Бывает — разведешь костер осенней стылой ночью. Раздуешь, навалишь в огонь березового лежалого сушняка. Тепло, светло… Задремлешь в этакой благодати и видишь разные приятные сны. Затем начинает холодить бок. Вертишься так и эдак — холодит. Очнешься, протрёшь глаза — погас костер. Одна-единственная искорка звездочкой светит в золе. Подсовываешь к ней бересту, дуешь. Нет, не горит. Кончилась огненная сила.

Прозевал.

А к тому я говорю, что вспомнилось давнишнее. Лет десять прошло, а все не забывается и не прощается. К тому говорю, что Стрелку вспомнил.

Стрелка… Стрелка… Умирать буду — вспомню. А не мной была взращена и натаскана эта собака. Купил я ее четырехлетней, опытной.

К Стрелке, надо признаться, я давно приглядывался, а тут несчастье случилось с ее хозяином — хватил его паралич. В деньгах ли он нуждался, или растравляли его охотничьи воспоминания — только продал он мне Стрелку, и не очень дорого.

Расплатился я, взял Стрелку на поводок, и хочется мне скорее уйти, пока хозяин не передумал. Веду ее к двери, а она упирается, скрипит когтями об пол и все оборачивается назад.

Не скулит, не рвется, а глядит, и в больших ее карих глазах стынут тихие слезы.

И у хозяина, грузного старого мужчины, одна половина лица мертвая, спокойная, а другая живет и тоже плачет. Хрипит:

— Береги собаку… Люби… — и живой рукой машет: дескать, уводи скорее.

Вот оно как бывает!..

Привел я Стрелку домой. Потосковала она неделю-другую, а там пообвыкла и успокоилась.

Как водится, в ближайший свободный вечер беру ружьишко и отправляюсь со Стрелкой на болото, испытать ее, проверить. Приходим к болоту. Водичка, грязца началась… Всюду торчит осока, и ветерок тянет прямо на нас.

Вижу, Стрелка изменилась. Насторожилась, подобралась вся, стала тоньше, красивее. Глаза расширились, сияют, словно ей кость с мясом дают.

Пустил ее. Пошла Стрелка карьером. Как молния мечется направо-налево, направо-налево… Челноком идет — самый добычливый и красивый поиск! И так у нее это легко получалось и быстро, словно птица летает. Вот, причуяв, встала у кочкарника — «пришила бекаса»…

Расцвело мое охотничье счастье, вспыхнуло костром, запылало. И вообще-то охотник я был горячий, с сумасшедшинкой, а тут у нас такое началось… Как разрешат охоту, я каждый вечер с собакой на болоте или в поле пропадаю. Заскочишь домой с работы, схватишь кусок хлеба, ружье и на охоту. До того оба за осень дойдем — на ходу костями гремим.

Теща, конечно, ворчит, жена сцены устраивает, а мне все нипочем. Правду говорят: два сапога — пара. Стрелка была вся в меня: дома скучает, а на охоте огонь. Честное слово!..