Венок сюжетов - Борис Абрамович Владимирский

«Если бы не Владимирский – жизнь была бы просто невыносима»,– эта фраза звучала бессчетное количество раз. Произносившие ее были людьми разных возрастов и профессий, объединяло их одно – все они, так или иначе, ощутили на себе влияние Бориса Абрамовича Владимирского. Пожалуй, самый частый эпитет, который употреблялся по отношению к нему теми, кто бывал на его лекциях, читал его статьи, посещал его киноклуб, – это слово «блистательный». И этот эпитет не преувеличение. Действительно, Владимирский – особое явление культурной жизни 1970 – 1990-х годов. Его звания лишь в малой мере могут дать представление о том, что значила его деятельность для многих современников. Кандидат театроведения, старший научный сотрудник Одесского литературного музея, преподаватель-почасовик университета и театрально-художественного училища – согласитесь, не такой уж серьезный статус для человека, «делавшего погоду» в культуре Одессы, причем в культуре реальной, а не в графике-отчете какого-нибудь исполкомовского инструктора или обкомовского зама. Впрочем, Владимирского трудновато было вписать в какой-либо график или табель о рангах, которые регламентировали нашу жизнь во времена застоя. Там, где появлялся Владимирский, кончался застой и начиналась жизнь. Поэтому его имя говорит гораздо больше, чем иные должности и звания.

Кинематограф, театр, литература – все эти виды искусства входили в сферу его деятельности, которую, пожалуй, можно назвать одним емким словом «просветительство». И если, пользуясь режиссерской терминологией, разложить эту деятельность на «простые действия», то это будет выглядеть так: читал лекции перед различными, преимущественно интеллигентскими аудиториями, произносил вступительное слово перед фильмом, организовывал дискуссии после его просмотра, писал статьи для провинциальной прессы и крайне редко – для столичной, был одним из главных авторов тематической структуры отдела литературы послереволюционного периода Одесского литературного музея. В общем, не так уж мало для человека, едва перешагнувшего сорокалетний рубеж. Но на самом деле эти «простые действия» дают представление лишь о малой доле того, что было сутью его работы и составляло притягательность его личности. Дело в том, что Боря говорил в те годы, когда и простые смертные, и даже Генеральные секретари лишь читали по бумажке то, что написали совсем другие, часто не очень умные люди.