Секира света - Пол Андерсон

Гнетущая тьма лежала над Стигией. Даже оттуда, где Стикс могучим потоком вливался в Западный Океан, не доносилось ни малейшего дуновения ветерка. Лишь звезды слабо мерцали сквозь пелену тумана над городом Кеми, и глядя на них, можно было вообразить, что это искры от невыносимого жара, до сих пор источаемого каменной кладкой домов, хотя суетливый день уже давно минул. Городские стены поднимались к небу так высоко, что не только скрывали от внешнего мира все, подлежащее хранению в тайне, но и не пропускали ни малейшей прохлады с океана. На фоне заката вырисовывались воздвигнутые на утесах возле тяжелых железных ворот сторожевые башни, и зубцы на них, подобно жадным, пастям неведомых чудовищ, казалось, норовили укусить звезды. Спрятавшиеся за стенами улицы выглядели черными провалами, тихими и пустынными, за исключением тех, где слышалось сухое шуршание чешуй ползущего по плитам питона, почитаемого в здешних местах священным, или же шипение некоей другой рептилии, выползшей за добычей и повернувшейся на неожиданный звук шагов.

В помещении, где почивал волшебник Тот-Апис, воздух был прохладен и чист. В одном из многочисленных криптов, глубоко в скальной породе, под городом, рабы надрывались у огромной машины, чтобы поддерживать в движении маховые колеса с широкими крылатками. Приятная прохлада, смешиваясь с запахом благовоний, веяла из шахты в опочивальню господина. Скрип колес терялся в приятной убаюкивающей музыке колокольчиков, которыми была оснащена та же машина.

Матрас у чародея был довольно жестким, как это полагалось аскету, однако полностью набит волосами принесенных в жертву девственниц. Ночное одеяние и постельное белье волшебника сотканы из тончайшего черного шелка, словно это была работа паука…

Тот-Апис спал в ту ночь плохо. Он беспокойно ворочался, метался, пока вдруг не проснулся и со стоном не сел. Четыре черных свечи, каждая в человеческий рост, в подсвечниках из бедренной кости бегемота, коптили по углам кровати и вдруг… погасли.

За десятилетия долгой жизни колдуна еще ни разу не случалось подобного знамения, однако он очень хорошо знал, что оно означало. Тот-Апис откинул верхнее шелковое покрывало, с которым так тщетно боролся во сне, и бросился на пол. Извиваясь, как змея, он коснулся губами ковра.

— Яо, Сетех! — вскричал он. — Анет нефер а, неб кеку фентут амон!

Только теперь, он осмелился поднять голову. В сгустившейся темноте вспыхнуло слабое желтое сияние; легкое шипение, исходившее явно не из человеческих уст, нарушило тишину. Сияние становилось все ярче и приняло форму чудовищной золотой змеи, которая, даже свернувшись кольцами, возвышалась почти до самого потолка. Тихое шипение превратилось в рев, подобный тому, что издает Стикс на порогах и водопадах далеко на юго-востоке. И снова Тот-Апис бросился ниц и облобызал ковер.