Лекарство против морщин - Денис Валерьевич Бутов

Денис Бутов

ЛЕКАРСТВО ПРОТИВ МОРЩИН

День начался весело. Сразу после подъема прибежал взъерошенный Васька Сергачев и, скалясь до ушей, посоветовал прогуляться к уличному сортиру.

- А что там? - спросил я.

- Сходи, не пожалеешь!

В сортир я, честно говоря, не хотел (ночью сбегал), но все-таки пошел, потому что стало интересно. В принципе, даже без Сергачева было ясно, что возле сортира происходит что-то странное и, судя по дружному ржанью собравшейся толпы, веселое. Протиснувшись вперед, я увидел голову, торчавшую из очка. Голова принадлежала сержанту Распопину из третьей роты.

Сержант Распопин из третьей роты был редкостным бараном. Впервые он отличился в первом же своем карауле после учебки. Среди ночи начальник караула был разбужен грохотом, донесшимся из помещения бодрствующей смены. Грохот чрезвычайно напоминал звук выстрела. Ссыпавшись с койки, начкар метеором вылетел на место происшествия. Картина, представшая перед его глазами, была достойна кисти Петрова-Водкина: сержант (тогда еще младший) Распопин, с обалделым видом держащий между колен автомат, дыра в потолке и обваливающаяся оттуда же штукатурка. Как нам потом рассказывал начкар, присутствовавший на "разборе полета" у командира полка, Распопин заявил, что он хотел посмотреть, как пуля врезается в канал ствола. И успеть отдернуть голову, естественно.

От греха подальше Распопина заслали на месяц на стрельбище, копать траншеи для кабелей дистанционного управления мишенями. Работенка эта была совсем не из халявных, поэтому широко использовалась для перевоспитания трудом. На стрельбище отсылали залетчиков. В основном дембелей. Распопин, судя по всему, произвел соответствующее впечатление на дембелей-залетчиков, потому что приехал он еще более баранистым. По приезде Распопин сразу направился в санчасть, где тут же и отличился в очередной раз - попытался спереть банку с каким-то спиртовым раствором на глазах у санитара. Санитар, дембель по кличке Туша (крепенький паренек, надо сказать), приготовивший эту банку для себя, сделал Распопину выговор, после которого тот неделю отлеживался там, куда пришел, то есть в санчасти.

После этого у Распопина было еще немало подвигов, но по прошествии полугода, в честь какой-то знаменательной даты, ему кинули-таки еще одну лычку на погон.

Теперь сержант Распопин сидел во горло в сортирном очке и закатывал глаза с сосредоточенным видом. Вонь, идущая из очка, сшибала с ног.