В круге первом (т.2) - Александр Исаевич Солженицын

ОГЛАВЛЕНИЕ. ГЛАВЫ 53 — 96

53. Ковчег

54. Досужные затеи

55. Князь Игорь

56. Кончая двадцатый

57. Арестантские мелочи

58. Лицейский стол

59. Улыбка Будды

60. Но и совесть даётся один только раз

61. Тверской дядюшка

62. Два зятя

63. Зубр

64. Первыми вступали в города

65. Поединок не по правилам

66. Хождение в народ

67. Спиридон

68. Критерий Спиридона

69. Под закрытым забралом

70. Дотти

71. Будем считать, что этого не было

72. Гражданские храмы

73. Кольцо обид

74. Рассвет понедельника

75. Четыре гвоздя

76. Любимая профессия

77. Решение принимается

78. Освобождённый секретарь

79. Решение объясняется

80. Сто сорок семь рублей

81. Техно-элита

82. Воспитание оптимизма

83. Премьер-стукач

84. Насчёт расстрелять

85. Князь Курбский

86. Не ловец человеков

87. У истоков науки

88. Диалектический материализм — передовое мировоззрение

89. Перепёлочка

90. На задней лестнице

91. Да оставит надежду входящий

92. Хранить вечно

93. Второе дыхание

94. Всегда врасплох

95. Прощай, шарашка!

96. Мясо

В шесть часов вечера в воскресенье даже на шарашке начинался всеобщий отдых до утра. Никак нельзя было избежать этого досадного перерыва в арестантской работе, потому что в воскресенье вольняшки дежурили только в одну смену. Это была гнусная традиция, против которой, однако, были бессильны бороться майоры и подполковники, ибо сами они тоже не хотели работать по воскресным вечерам. Только Мамурин-Железная Маска страшился этих пустых вечеров, когда уходили вольные, когда загоняли и запирали всех зэков, которые всё-таки тоже были в известном смысле люди, — и ему оставалось одному ходить по опустевшим коридорам института мимо осургученных и опломбированных дверей, либо томиться в своей келье между умывальником, шкафом и кроватью. Мамурин пытался добиться, чтобы Семёрка работала и по воскресным вечерам, — но не мог сломить консервативности начальства спецтюрьмы, не желавшего удваивать внутризонных караулов.

И так сложилось, что двадцать восемь десятков арестантов, попирая все разумные доводы и кодексы об арестантском труде, — по воскресным вечерам нагло отдыхали.

Отдых этот был такого свойства, что непривычному человеку показался бы пыткою, придуманной дьяволом. Наружная темнота и особая бдительность воскресных дней не разрешала тюремному начальству в эти часы устраивать прогулки во дворике или киносеансы в сарае. После годовой переписки со всеми высокими инстанциями было также решено, что и музыкальные инструменты типа «баян», «гитара», «балалайка» и «губная гармоника», а тем более прочих укрупнённых типов, — недопустимы на шарашке, так как их совместные звуки могли бы помочь производить подкоп в каменном фундаменте. (Оперуполномоченные через стукачей непрерывно выясняли, нет ли у заключённых каких-либо самодельных дудок и пищалок, а за игру на гребешке вызывали в кабинет и составляли особый протокол.) Тем более не могло быть речи о допущении в общежитии тюрьмы радиоприёмников или самых драненьких патефонов.