Беседа на псалом 130 - Иларий Пиктавийский

Пс. 130:1.Господи, не вознесе́ся сердце мое, ниже́ вознесостеся очи мои[1]..

1. Этот краткий псалом, требующий скорее аналитического, нежели проповедческого рассмотрения, дает нам урок смирения и кротости. Поскольку у нас есть большое количество других мест[2], говорящих о смирении, то нет нужды́ повторять сейчас то же самое. Конечно, мы должны помнить, как велик недостаток нашей веры, стоя́щей в смирении, когда мы слышим пророка говорящим о нём как о равнозначном совершению превосходнейших дел: «Господи, не вознесе́ся сердце мое». Ибо утесненное сердце – замечательнейшая жертва в глазах Божиих (ср. Пс.  50:19). Поэтому, сердце не должно́ возноситься преуспеванием, но, по страху Божию, смиренно держаться в пределах кротости.

Ниже́ вознесостеся очи мои.

2. Точное значение греческого перевода[3] выражает иной смысл: οὐδὲ ἐμετεωρίσθησαν οἱ ὀφθαλμοί μου, т.е. «не возносились» от одного объекта ради взгляда на другой. Покамест, глаза́ должны «возноситься» в соответствии со словами пророка: «Воззрите на высоту очима вашима и видите, кто сотвори сия вся» (Ис. 40:26). И Господь говорит в Евангелии: «Возведите очи ваши, и видите нивы, яко пла́вы суть к жатве уже́» (Ин. 4:35). Далее, глаза́ были возведены, однако, не переместили взгляд на что-либо иное, но пребыли неподвижно на том, к чему возводились.

3. Затем следует:

Ниже́ ходих в великих, ниже́ в дивных паче мене́[4].

Наиболее опасно – ходить среди веще́й ничтожных и не задерживаться среди «дивных». Божьи глаголы – «велики»; Он Сам – «дивен» в вышних: как, тогда, может Псалмопевец ставить себе в заслугу то, что он не ходит среди веще́й «великих» и «дивных»? Здесь есть еще слова́: «что выше меня», которые показывают, что – хождение не среди тех веще́й, которые люди обычно считают «великими» и «дивными». Ибо Давид, пророк и царь, некогда был уничижен и презрен, и недостоин сидеть за столом своего отца, но обрел благоволение у Бога, был помазан в царя, вдохновлен пророчествовать. Царствование не сделало его надменным, он не был движим ненавистью: он любил тех, кто преследовал его, оказывал честь своим мертвым врагам, щадил своих, виновных в кровосмешении и убийстве, детей. В его положении правителя он был презираем, поскольку был уязвляем как отец, страдал как пророк; вдобавок, он не призывал возмездия, как мог бы пророк, не настаивал на наказании как отец, не отмщал за обиды как правитель. Таким образом, он не ходил среди веще́й