Писатель - Александр Сергеевич Варакин

Александр Варакин

Писатель

Уже много-много лет мерещилось ему одно и то же: толпа книголюбов осаждает магазин подписных изданий, где распределяют подписку на... скажем, двадцатитомник Егора Голганова. Тома солидные, тяжелые, буквы золотые, а известность, а слава - баснословные!..

Не подумайте чего такого: славы Голганов жаждал, но славы заслуженной. Ему не хотелось быть "каким-то там" Голгановым, а настоящим, непревзойденным, тонким и неповторимым.

Голганов шел к себе такому долго и настырно.

- Ай, какой молодец! - говорили ему с детства. - Писателем станет, обращались к родителям.

А Егор сидел на корточках среди игрушек и выдавал строчку за строчкой и рифму за рифмой. Немного тщеславия Голгановым-старшим, и Егор прослыл бы вундеркиндом, но этого не произошло, да и слава богу: из вундеркиндов до сих пор ничего путного не выросло.

- Ай, какой молодец! - продолжала чуть позже учительница начальных классов, коей достался талантливый Голганов. - Писателем он у нас будет.

Особенно давались Егору изложения и сочинения на вольную тему.

- Прирожденный литератор! - восклицала через несколько лет учительница русского и литературы. - Гоголь не Гоголь, а Белинский наверняка.

Сочинения Голганова экспонировались на городской выставке в Парке культуры и отдыха.

- Какой стиль! - сказал однажды (из вежливости) известный поэт Тутышкин, когда ему на одном из поэтических вечеров навязали тетрадочку с сочинениями десятиклассника Егора.

Не надо было этого говорить: через несколько зим слово поэта оказалось решающим, и молодой Голганов начал всерьез творить.

Это произошло на третьем курсе. Желая сделать приятное напарнику по лабораторным работам, институтский приятель обратил внимание на неординарность текста и композиционную виртуозность, проявленные Голгановым при оформлении лабораторных работ. Еще, заметил приятель, кажется очевидным, что ты не расстаешься с пером и в часы досуга, а значит, имеешь за душой определенный рукописный материал в смысле художественного творчества.

И вот тут польщенный Голганов соврал. Да, сказал он, стихи и новеллы так и сыплются из-под моего пера. В действительности же он до этого дня ничего в жизни не писал, кроме школьных сочинений. Однако, придя вечером домой, Егор без труда набросал замысловатую новеллу на четырнадцать страниц от руки и на другой день небрежно предъявил ее приятелю.

Приятеля новелла настолько потрясла, что Голганов тут же подарил ему ее насовсем, о чем жалел потом, считая новеллу слабой, каковою она и была.