– Будь у нас с Тобой возможность поболтать обо всём, то я бы с удовольствием задал Тебе десяток вопросов, – пробормотал старик, сидя один в своей древней, как и он сам, лодке.
Он смотрел вдаль, будто бы ждал ответ, внимательно всматриваясь в тёмное едва ещё розовеющее летнее небо, готовое вот-вот быть пронизанным восходящими солнечными лучами над тихой гладью бескрайнего озера. Солнце ещё только успело дотронуться до края земли, чтобы подняться над ней и, осветить всё, что веками находится здесь, как утренний молочный туман медленно начал таять вокруг остановившейся вдали от берега лодки старика.
– Ух, как бы я Тебя прижал к стенке! Не отвертелся бы Ты!
Насадив первого червя, он забросил удочку и, уставился на еле заметный ярко-красный поплавок. Зрение старика было слабое, но его опыт рыбака был совершенен. "Я никогда не возвращался без улова! Вот тебе крест! " – сходу отвечал он каждому, кто интересовался у него о рыбалке в здешних местах. Действительно, старик говорил правду. Он, вообще не умел врать, из-за чего много страдал за свою жизнь.
– Я бы у Тебя прямо, глядя в глаза, спросил обо всём, что для меня до сих пор непонятно, – продолжал рыбак негромко бубнить себе под нос, дабы не спугнуть неторопливо просыпающуюся в озере рыбу. – Вот, к примеру, зачем, Ты, забрал у меня всех родных и оставил коротать свой век одному? Что я тебе сделал плохого? А они? Они то, что сделали? Жили мы, как все. Трудились. И жили бы дальше. Порвал, Ты, ниточку мою тонкую, порвал легко и беспощадно. Сколько слёз выплакал я? Никому неизвестно. Только Тебе одному.
Леска внезапно натянулась, поплавок вздрогнул, но рыба прошла мимо наживки. Старик напрягся на миг и, снова продолжил причитать.
– В чём же Твоя доброта, друг ты мой сердечный? Мне уже десятый десяток пошёл, а я всё тут маюсь изо дня в день, ночами не сплю, а так ворочаюсь с бока на бок, да жду, как шальной, время своё и час свой. Сколько же мне ещё так? Чего ждёшь? Мне то к своим жуть, как охота. Устал я тут.
Леска снова натянулась и, поплавок резко ушёл под воду. Старик ловко подсёк наглеца и подтащил его к себе. Подняв молодого окунька над водой, он, взяв его за жабры, освободил от крючка и, отпустил обратно.
– Хороших, значит, забираешь, а плохим позволяешь имя Твоё превозносить, да коверкать. За это им можно жить весело? Нехорошо, брат, нехорошо.
Вдруг лодка качнулась и, её корма под тяжестью опустилась немного вниз. Старик обернулся и, увидел перед собой, сидящего в лодке чёрта. Да, точно такого, каким его с детства себе представлял – худого, волосатого, с хвостом, острыми большими ушами, копытами на ногах и человеческими руками. Обмер старик и не заметил, как выпустил из рук удочку. Та плавно ушла под воду.
