Всё дело в оранжевых шнурках - Алессандро

– Привет! Ну?.. Привет? Может, поздороваешься?..

Мы с соседкой с седьмого этажа выросли в одном доме. Я стоял и в надежде смотрел на неё такими глазами, с какими ребятишки из неблагополучных районов просят пригоршню мелочи. Кажется, на лице девушки смешались презрение и негодование от того, что я вообще нахожусь поблизости. Действительно, как так! Она старательно делала вид, что не замечает меня на расстоянии пары метров.

«Она поздоровается со мной? Неужели, нет?.. Я что, не заслуживаю этого? Значит, не заслуживаю. Я не из тех, у кого есть право на это. Однако… Человек ли я? Да, человек ли я?» – внутри всё расходилось в стороны без возможности воссоединения, как волны от проходящего по реке теплохода. Таким кораблём стала реакция девушки, хотя она и старалась её скрыть.

В голове звучало бесконечное слово «Я». Ничего кроме него.

– Человек ли я?

После этих слов девушка и вовсе отвернулась, ещё больше поморщившись и прикрыв рот рукой.

Она шла по своим делам и, наверно, предпочла бы сказать, что повстречала «ну этого, вот этого вот». Который совсем уж «того». Сумасшедшего соседа с девятого этажа, который пристаёт ко всем в лифте, чтобы поговорить хоть с кем-нибудь. Я всякий раз вываливал скороговорку о том, что если нажать одновременно и вверх, и вниз, лифт вообще никуда не поедет.

Поговорить хоть с кем-нибудь…

«Фу! Он ещё и поздороваться пытается!» – могу я угадать её мысли тогда. Здесь нет преувеличения или художественности.

Возможно, если бы реакция соседей на появление путешественника по лифту была другой, я ещё балансировал на грани полного провала в болезнь, вцепившись за остатки здоровья. Всем важно разное. Кому-то – мыслить и анализировать, например, а кому-то эмоциональная составляющая. Для меня главным всегда было, да и остаётся, отношение других людей. Его отлично чувствуешь, даже если фальшивят. В те годы теплоходы по реке плавали по расписанию…

Лайнеры.

С той случайной встречи прошло десять лет. Мы с девушкой давно живём в разных районах, однако эпизод врезался в память. В голове до сих пор нет почти ничего, кроме слова «Я». Хорошо, что хоть оно осталось.

Лучшие врачи и смежные специалисты города неплохо поработали за эти годы, вернув меня на путь относительного выздоровления. Пример показателен: при шизофрении это возможно даже после полного разрушения человека. Когда-то я ходил в отрепьях и ночевал в лесу прямо на земле. Сейчас я хотя бы выгляжу как человек со многими странностями, но никто не шарахается. Мол, мало ли. Ну спасибо.