Сон рано утром - Ана Гратесс

Книжная доблесть пролетела между вашей нежностью и темной жижей кофейного напитка.

Ты сел на кровати, только что проснувшись от чуткого, почти жуткого сна.

Комната все еще находится в некоторой размазанной дымке, когда тебе на колени падает одинокий листок. Тьма вокруг еще пуще сгустилась, а через пару секунд мелькнула вспышка короткого света. Светильник с левой стороны от кровати теплым мотыльком выстлался в туманной комнате. Теперь можно было прочитать что начеркано на листочке.

«Твоя кожа – это пластилиновая подложка для белых толстых червей, которые так любит поглощать твое сознание, гуляя в глубоких коридорах сна. Тебе Я предлагаю перекрестить свои ноги и руки, откинуться на мягкий ворс постели и расслабиться. Пускай сонливая нежность приберет тебя в свои объятья. Червячкам нужна плоть, понимаешь? Ты единственный, кто может производить подобных тварей в больших количествах!»

Вот так, темно-синим по кремовой бумаге. Как просто, как вкусно пахнут твои пальцы теперь. По ним струится теплый жир съедобных чернил. Ты облизываешь свои пальцы, после чего скрещиваешь руки и ноги, откидываясь обратно на постель.

Легкий ветерок шатает взор, раскачивая твое восприятие вправо-влево, а потом закручивая его в подобие мягкого калейдоскопа. Последнее что ты видишь, это колышущийся потолок своей уносящейся в небытие комнаты.

Ты плывешь через проторенные дорожки из сахарных облаков, равнодушно смотря на мимо пролетающие миры, в которых кошмарный мрак высушивает восприимчивые клочки сознания.

Ты видишь странные великолепия чужой сказки, которая сыпется со всех сторон, облепляя тебя подобием миндальной крошки. Но тебе нужно одно, ты это ясно знаешь. Тебе нужно белое средоточие червяковой сладости. Их лоно гладко проскальзывает к твоему бесплотному телу, делая пару завершающих штрихов: закрывая любые пути отхода, запечатывая все знакомое тебе в сундуки из непроходимых, остро жалящих кустов.

Теперь есть только ты и белое нечто, что сморкается в твою глотку подобием эякулирующего члена. Червяковое присутствие с каждым мгновением становится все жирнее и слаще, покуда твое существо не приходит в состояние тотальной погруженности, окончательно скрывая с поля зрения любую грань внешнего мира.

«Я есть суть Еда. Пускай мое сознание насыщается червями, а белая снежность тех лакомится моей плотью».

Тебя возносит над самим ощущением, над толикой мелькнувшей искры недосягаемой истины, лишая Эго всяких остатков Я.