Пиротехника, или Памятная дата - Мишель Турнье

Мишель Турнье

ПИРОТЕХНИКА, или ПАМЯТНАЯ ДАТА

Перевод с французского Н. Бунтман

Издатель заявил мне: "Уезжайте из Парижа, иначе вы никогда не закончите книгу. Около Карпантра, в Монтё, у меня есть дивный домик с бассейном и внутренним двориком. Вас там никто не знает. Полный покой обеспечен. Короче, монастырь со всеми удобствами, надеюсь, вы понимаете, что я хочу сказать. И не возвращайтесь, пока "Холодное блюдо" не будет готово к печати". Дело в том, что я изложил ему сюжет своего будущего детектива - мрачную историю мести, растянувшуюся на целую жизнь, где два человека оказываются навеки связаны неким давним происшествием: один движим неодолимой потребностью отомстить, а другой, сознавая неотвратимость удара, покорно ждет мщения, как обычно ждут смерти, с той лишь разницей, что он знает, от кого и почему она придет. Мне представлялось, что действие должно происходить в провинции, в небольшом городке или поселке, среди местных жителей, знающих друг друга как облупленных, и нанесенная обида, а также порожденная ею жажда мести должны быть всем известны. Все знают и ждут. И от этого угроза мести становится еще более тяжелой, роковой.

Такова была хилая сюжетная канва - хилость ее я в меру своих сил постарался скрыть, дабы не разочаровать издателя и не спугнуть аванс, на который мне позволили надеяться. С этим я и сел в поезд, отправлявшийся прекрасным летним утром в Авиньон. Оттуда меньше чем за час я должен был добраться на автобусе до Монтё. Дом полностью оправдал мои ожидания. Как во многих старых провансальских постройках, окна в нем были крохотные, ибо солнце и ветер традиционно считались здесь грозными стихийными бедствиями. Зато вышеупомянутый внутренний дворик, где рос одинокий куст жасмина, напоминал крытые монастырские галереи и располагал к уединенным прогулкам и размышлениям. Два раза в день появлялась Сидони, дородная обитательница здешних краев, на которую была возложена обязанность следить за домом и за моим пропитанием. Но главное, она оказалась незаменимой "посредницей" между незнакомым местом и мной, обнаружившим в первый же вечер, что обещанный мне покой - абсолютнейшая химера.

Путешествие меня утомило, и я вознамерился лечь пораньше. Но лишь только я растянулся на кровати в позе, наиболее подходящей для отхода ко сну, как дом задрожал от оглушительных раскатов и окна осветились будто днем. Естественно, я пулей выскочил на террасу. И увидел самый восхитительный фейерверк в своей жизни. Летающие ракеты и бенгальские огни, искрящиеся фонтаны и сверкающие гирлянды полыхали в ночи почти четверть часа. Тщетно, вернувшись в комнату, я искал в календаре причину этого буйного роскошества. Двадцать пятое июля. Любопытно, чем же святая Анна, чей праздник отмечался в этот день, могла так прельстить жителей Монтё, что они воздают ей столь пышные почести?