Море Дирака [без илл] - Еремей Иудович Парнов, Михаил Тихонович Емцев

В открытых дождю и ветру кустах замер голодный, затравленный зверь.

В эпоху, еще более отдаленную, чем юра или мезозой, у него было имя. Крупные политические статьи он подписывал полностью: Август Карстнер; корреспонденции и фельетоны — А. Карстнер; короткие заметки — просто А. К.

Теперь же он откликался только на номер. Все остальное погребли мертвые геологические пласты. Мир сузился до линии горизонта. Существовало только то, что можно было слышать, осязать, обонять, видеть.

Он осторожно раздвинул упругие елочки и медленно приподнял голову. Шоссе блестело, как матовое серебро. Прибитая ночным дождем трава пахла осенью. За автострадой лежала кочковатая болотистая низина, тонувшая в насыщенном водяной пылью тумане.

Он поежился при одной только мысли, что ему еще предстоит идти по этой низине, догоняя съеденный туманом горизонт. Ботинки его были разбиты вконец, брюки мышиного цвета с желтым лагерным кантом промокли и отяжелели от налипшей глины. Нервное напряжение постепенно спадало. Карстнер почувствовал усталость и боль в ногах. Ему захотелось опять прижаться щекой к мокрой пожухлой траве, бессильно распластать руки и никуда не стремиться. Но еще больше ему захотелось есть.

Он подумал, что через какой-нибудь час в лагере начнут раздавать горячий кофе и липкий, тяжелый хлеб. При этом он ощутил даже некоторое сожаление. Но острая спазма в желудке и судорога в гортани отвлекли его от мыслей о лагере. Он закрыл глаза и с усилием проглотил скупую слюну. Стало легче. Туман постепенно таял. Карстнер закашлялся. Уткнувшись в рукав мокрого, пахнущего псиной ватника, он заглушил сотрясавший его кашель и вытер тыльной стороной ладони слезящиеся глаза.

До темноты оставалось часов девять, и Карстнер не знал, сумеет ли он дождаться ночи. Дотянувшись зубами до елки, он откусил хвоинку и с наслаждением ощутил ее вкус. Рот сейчас же наполнился жадной горячей слюной. Карстнер проглотил ее и откусил еще одну жесткую и колючую иглу.