Звуковые законы и их внутренние механизмы - Соломон Давидович Кацнельсон

С. Д. Кацнельсон

Центральным понятием сравнительно-исторической фонетики индоевропейских языков является понятие фонетического закона. В известном смысле можно даже сказать, что фонетические законы лежат в основе всей сравнительной грамматики. Пронизывая фонетический строй сопоставляемых языков, звуковые законы образуют материальную основу всякого исторического исследования родственных языков[1]. От степени развития исторической фонетики и точности ее законов во многом зависит и состояние компаративистики в целом.

Первые наблюдения в области исторической фонетики индоевропейских языков принадлежали, как известно, основателям сравнительного языкознания. Однако открытые ими звуковые соответствия между различными периодами исторического развития языков данной семьи не были достаточно строги и допускали множество исключений. Лишь выступившее в последней трети прошлого столетия младограмматическое направление сумело внести существенные изменения в старое понятие о звуковых соответствиях и добиться заметных успехов на этом пути. Открыв, что фонетическое развитие не всегда протекает в виде спонтанного изменения обособленных звуков, и что немалую роль в звуковых изменениях играют позиционные факторы, т. е. влияния соседних звуков или акцентуации на меняющийся звук, младограмматики и родственные им по направлению исследователи сумели устранить многие исключения из ранее установленных звуковых изменений и тем самым придать своим наблюдениям более строгий и точный вид. Разграничение спонтанных и позиционных звуковых изменений позволило выдвинуть методический тезис о «безысключительности звуковых законов» и тем самым, как казалось, приблизить лингвистическое понятие закона к законам точных наук.

В реальности, однако, новое открытие при всей его значимости не оправдало связанных с ним надежд. Внимательное рассмотрение вновь открытых звуковых законов очень скоро показало, что их объяснительная сила в общем невелика и во всяком случае несопоставима с законами естественных наук. Это прекрасно видел уже сподвижник младограмматиков Г. Пауль. «Слово „закон“, — предостерегал он, — употребляется в весьма различных значениях, что может легко привести к путанице. Понятие звукового закона не следует употреблять в том смысле, в каком мы говорим о законах в физике или химии». И далее: «Звуковой закон не содержит в себе указаний на то, что непременно должно наступить всякий раз при данных общих условиях, он констатирует лишь регулярность определенной группы исторических явлений»