Второе ведро - Георгий Константинович Холопов

Второе ведро

После четырехдневной поездки по частям наступающего фронта мы, трое военных корреспондентов, возвращаемся в Олонец. Второй день не переставая идет дождь, дороги разбиты танками, самоходками, и наш «виллис» то и дело ныряет в лужи. Мы устали, продрогли, голодны и мечтаем только об одном: об отдыхе.

Быстро густеют сумерки. Шофер говорит:

- Боюсь, не хватит бензина. Тогда придется заночевать в лесу.

- А мы у кого-нибудь возьмем в долг. Нам не откажут! — говорит сидящий рядом с ним журналист-москвич.

- Конечно, не откажут, — поддерживает его сотрудник фронтовой газеты.

- Сомневаюсь, — говорю я. — Дорога трудная, и вряд ли кто захочет лишиться лишнего ведра бензина.

В это время в сторонке, в лесу, мелькает шлагбаум. Шофер с ходу круто сворачивает.

- Чья часть? — спрашивает он, чуть ли не врезываясь в шлагбаум.

- Танкисты Чернигородского, — отвечает часовой.

Имя полковника Чернигородского, командира танковой бригады, нам хорошо известно. О его тактике таранного удара мы не раз слышали в частях. И о танкистах бригады и о самом полковнике рассказывали много замечательного. Это была лучшая бригада танкового корпуса, действовавшего летом 1944 года в направлении Салми.

Я передаю часовому нашу просьбу, часовой вызывает какого-то солдата, советуется с ним, солдат бежит вглубь леса, а через некоторое время перед нашей машиной появляется лукаво улыбающийся танкист с двумя черными помятыми ведрами в руках.

- Какое ведро вас больше устроит, товарищи офицеры? — улыбаясь, спрашивает он, ставя ведра на землю.

Мы переглядываемся, я вылезаю из машины, нюхаю содежимое первого ведра: там — бензин, во втором ведре — водка.

Смеемся, и в этом поступке командира танковой бригады узнаем тактику его таранного удара!

- На ночь глядя, нас, конечно, больше всего сейчас устроит второе ведро, — шутим мы.

Москвич и корреспондент фронтовой газеты проворно выскакивают из «виллиса», и мы идем к полковнику.

Позади нас с ведрами в руках шагает улыбающийся танкист.

Полковник встречает нас у порога своей «резиденции» — громадного зеленого фургона на двухметровых колесах. Он под стать фургону — высокого роста, широкоплечий, могучий. Хохочет он громоподобно, до боли сжимая нам руки, и говорит:

- Я так рад, так рад вашему приезду!

Мы поднимаемся по лесенке в фургон и видим уютную комнату в коврах. Посреди, освещенный ослепительно яркими лампами под колпаком, стоит стол, накрытый на десять приборов. А на столе — капуста, грибы, огурчики, чугунок с дымящейся картошкой!