Одуванчик в тёмном саду - Ирина Владимировна Смирнова, Carbon

Я посмотрела на часы и подавила острый приступ раздражения. Муж опаздывал уже на полчаса, я замерзла, промочила правый сапог, и поясница разнылась, совсем некстати.

Чтобы я еще раз доверила ему встречать меня после урока в час пик! Не хотела же, но супруг уговорил, ссылаясь на мерзкую осеннюю погоду и мой ревматизм. К тому же я соблазнилась на возможность по пути заглянуть к дочери, проведать их с внуками. Терпеть не могу сидеть в пробках, на общественном транспорте добираться быстрее, но тут не устояла.

Ей богу, лучше бы сразу пошла к метро, а не торчала под козырьком остановки. Решено, визит к дочери подождет до выходных, ноги уже все равно мокрые, так что пятнадцать минут неспешной прогулки ничего не изменят.

Я набрала номер мужа и двинулась по пешеходному переходу на другую сторону улицы, когда по глазам вдруг ударил яркий свет, и последним, что я услышала, был дикий визг тормозов.

Обрывки мыслей плавали в темноте. Так бывает, когда ты только проснулся, еще не открыл глаза и не начал новый день.

…В среду у меня три часа вокала со способной девочкой из Щепкинского…

…Не забыть бы сказать мужу, чтобы снял шторы в спальне, давно пора постирать…

…Аринка не успевает по-английскому, надо поспрашивать у коллег насчет хорошего репетитора…

…Сын давно не звонил, как он там…

…Интересно, почему так холодно, опять Лешка стянул одеяло и превратил его в кокон?

Я открыла глаза и резко, захлебываясь, вдохнула ледяной воздух вместе с выплеснутой в лицо водой. Закашлялась, хватаясь руками за горло, и попыталась сесть.

Что это? Совсем не похоже на нашу привычную, уютную спальню в бежевых тонах, и я вовсе не на своей кровати, а на каменном полу, мокрая, окоченевшая и трясущаяся…

— Очнулась? — голос ледяной, как та вода, которой облили.

Я заморгала и прищурилась от бьющего в глаза света, едва различая склонившуюся надо мной высокую тонкую фигуру в каком-то балахоне. Господи, что за дурдом?!

Некто, тем временем, не дождавшись моего ответа, резко встряхнул меня за плечи, а потом влепил несильную, но звонкую пощечину, раз, другой… замахнулся и в третий, но я перехватила летящую в лицо руку. Хватит!

В глазах, однако, чуть прояснилось, и я разглядела, что фигура в балахоне — высокая светловолосая женщина, очень красивая, но очень недовольная. Незнакомка вырвала руку, выпрямилась и теперь смотрела на меня сверху вниз, как на раздавленную козявку — безразлично, но с некоторыми нотками презрительной жалости.