Главный кайф Борису словить не удалось - Юрий Георгиевич Фельштинский

— Бориса Березовского считают самой загадочной фигурой в период ельцинского правления. Скажите, вы разгадали для себя этого человека?

— У меня не было никогда задачи разгадать Березовского. У меня была задача понять, чем я смогу быть полезен ему и России. Это наивно сейчас звучит. Но в 1998 году я на эту наивность имел какое-то право. Я считал, что смогу, находясь при «влиятельном» Березовском, изменить ход российской истории. Если бы Березовский готов был меня услышать, это, конечно, удалось бы. Например, по крайней мере, один высокопоставленный сегодня чиновник высот своих не достиг. Но заставить себя быть услышанным, «попасть в фокус» Березовского, было сложно. К тому же Березовский не имел никакого влияния на российскую политику. Это был миф, автором которого был сам Березовский, в который все остальные очень хотели верить. Его главные «друзья» и «единомышленники» — Роман Абрамович и Александр Волошин (руководитель администрации президента Ельцина, поставленый на эту должность по протекции Березовского), теперь Березовским тяготились. Он мешал одному тихо зарабатывать деньги, другому — заниматься государственной политикой (не так, как того желал Березовский). Полезен после 1996 года Борис оказался лишь один раз — когда создал партию «Единство» и блистательно победил Юрия Лужкова на парламентских выборах в октябре 1999 года. После этого Березовский, уверовавший в свою гениальность и незаменимость, стал помехой.

— Я знаю, что для того, чтобы понять Березовского, вы выработали специальную систему его восприятия. Поделитесь ею.

— Отличие Березовского от всех остальных людей — по крайней мере от тех людей, которых знал я, заключалось в том, что его интересовал только он сам. Березовский был доведенным до теоретического максимума эгоистом. Думал он только о себе; делал только то, что считал для себя выгодным и приятным. Иногда это совпадало с интересами других людей, групп или целых коллективов (могло совпадать даже с интересами стран и народов). Иногда не совпадало. Сказать, что Березовский был беспринципным — ничего не сказать. Он слова такого не знал. Список отсутствующих для Березовского слов и понятий был, думаю, бесконечным. По той же причине он был абсолютно аморален. При этом Вы и ваши читатели должны понимать, что, если бы Березовский прочитал эти строки, он не воспринял бы их как обидные или очерняющие. Я даже подозреваю, что написанное ему бы льстило. В характеристиках других людей он был жезок, циничен и прямолинеен. И ожидал к себе такого же отношения.