Алмазный гусь (из сборника «Убийственное рождество») - Иван Погонин

Описание предпраздничной суеты позаимствовано из «Рождественских рассказов» Н.А. Лейкина.

— А вы где окорок покупаете? — спросил у Тараканова околоточный Некрылов.

— Как где? В мясной лавке.

— Понятно, что не в табачной. Я интересуюсь, в какой именно?

Осип Григорьевич недоуменно пожал плечами:

— Да в любой, в той, которая первой по дороге попадается. Признаться, мне его в Питере покупать-то доводилось раза два-три от силы.

— То есть вам все равно где? Ну, батенька, тогда вы не гурман. Окорок надобно непременно у немца в колбасной лавке покупать. Я германскую нацию не люблю, но против истины грешить не буду — на свинье немец собаку съел, у немца ветчина настоящая, не то что наша… Этот дом, что ли?

Сыскной надзиратель поднял голову и посмотрел на табличку с номером.

— Этот! — доложил он околоточному.

Полицейские подошли к воротам. Два подручных дворника мазали тротуарные тумбы смесью масла и сажи. Увидев представителей власти, оба прекратили свое занятие, а младший из них — белобрысый парень лет двадцати пяти — даже вытянулся во фрунт.

— Где дворник? — строго спросил Некрылов.

— Дык в дворницкой. Позвать? — отозвался старший подручный.

— Не надо.

Некрылов перешагнул порог калитки, сделал несколько шагов по подворотне, распахнул дверь дворницкой и решительно шагнул внутрь.

Дворницкая — маленькая, грязная каморка — была разгорожена ситцевой занавеской на две половины. Хозяин помещения — статный мужик с окладистой бородой — сидел за столом и, слюнявя карандаш, писал что-то в большой амбарной книге.

— Фамилия? — рявкнул околоточный.

— Ефимов, ваше благородие! — отвечая, дворник вскочил.

— На каторгу захотел, каналья? Почему беспаспортные в доме живут?

— Никак нет-с, все прописанные, нетто мы порядков не знаем, вот извольте посмотреть, — Ефимов перевернул книгу, — все чин чином.

Некрылов на фолиант даже не взглянул:

— Акулька Удальцова в какой квартире стоит?

— Дык в подвале квартирует, у Митрофановны.

— А братца ее почему не прописал?

— Какого братца? Я с ее родней не знаком. Ходить ходит к ней один — из лакейского сословия, дык его прописывать закон не требует, потому как он не жилец, а приходящий. А брат он ей, кум аль сват — мне все едино.

— Что за лакей, как выглядит? — спросил доселе молчавший Тараканов.

— Приметный такой, видный. Ростом вершков десять[1], волосом черен, бороду бреет, а усищи — как у германского императора.

— Наш! — околоточный аж потер ладони от удовольствия. — Сейчас он у Акульки?