И вздох осин при каждом шаге... Записки прошлого лета - Глеб Александрович Горышин

12 августа. Сельга. Утром видел в небе двух ястребков (коршунков). Ласточки... Прошлый год, помню, сокрушался: ласточек нет — ласточки нынче есть. Лето сей год раннее, с опережением на две недели, только и говорят: «Уже разрешили брать бруснику». Кто разрешил? Кому? Брусника сама разрешает себя брать: нальется красным соком — бери меня.

Ходили с внуком Ваней на Геную, поймали шесть здоровых окуней. Я их выпотрошил на уху, а внутренности, маленьких окушков понес Алеше с Олей, их кошке с котятами. Окуней оставил на крыльце своей избы. Алешин-Олин пес Мишка (в щенячестве походил на мишку, так и назвали) по рыбному запаху прокрался, всех шестерых окуней заглотил в свою ненасытную собачью утробу. Ладно мы с Ваней еще набрали только что народившихся подосиновиков, малины. Поели жареных грибов с картошкой, попили чаю с малиновым вареньем.

На дворе переменно: и дождь и солнце. На душе у меня препакостно: не избавился от судорог нечеловеческой городской жизни. Первая мысль здесь, в деревне: можно стать человеком. Как? Пока не знаю. Только посредством долгого пребывания в лесах. Здесь мысли приходят простые, как первой необходимости действия. Взошел от Озера на горушку, сквозь строй кипрея, крапивы в твой рост, первое дело — что? Бери косу, выкашивай для себя место в дикой траве. Траву косить — человеческое занятие, не то что в городе сидеть в каком-нибудь «бистро», пить гадкое пойло «фанту», давиться «хот-догом», воображать себя наверху блаженства... Косишь траву, обретаешь в себе человека. И затапливаешь печь, заботишься о пище насущной. А до того еще нужно было проплыть в лодке по Озеру, на веслах, тоже вселяет надежду, находишь в себе человека, забытого в городе, ненужного там, а здесь ты сам себе нужен, за тебя никто не сделает.

Июнь — июль были жаркие, с дождями, в лесу всего народилось. Дачница Галина Алексеевна сказала: «Белые, грибы пошли шестого июля». Не пятого, не четвертого, а шестого. Сегодня двенадцатое августа. Белые грибы оставили по себе кое-где старые ноздреватые горбушки, новые не растут: «Слой прошел». Я опоздал к «слою». Хватит ли грибницы для еще одного «слоя»? Поживем — увидим. Хотя... предположение: «поживем» — становится эфемерным, как простейшее: «хлеб пожуем».

В Корбеничах природный пекарь («отец мой был природный пахарь») Михаил Осипович печение хлеба прекратил. Ищут нового пекаря (пахарь никому не нужен). Найдут ли? Где его взять? Хлеб в Корбеничи иногда завозят из Тихвина — мучнистый, рассыпающийся в руках. Теплого, заквашенного своим пекарем хлебушка нам уже не жевать.