На улице было сыро и серо, мелкий осенний дождь разошелся не настолько сильно, чтобы раскрыть зонт, капюшона вполне хватало, но в воздухе висела водяная взвесь, и многие женщины с досадой поправляли потекший макияж. Я давно знала, что даже хваленая водостойкая тушь нашей погоды не переносит, а потому предпочитала приехать на работу чуть пораньше и накраситься в кабинете. Ну а если попутчики и охранник увидят меня с одной только помадой — что с того?
Мне удалось притулиться под навесом газетного киоска — остановка уже была переполнена. Две маршрутки прошли, не остановившись: там, похоже, негде было уже даже стоять. Впрочем, окна так запотели, что невозможно было рассмотреть, сколько внутри народу. Час пик, что поделаешь… Я бы пошла пешком, не так уж тут далеко, да только мелкий дождь сочетался с ночными заморозками, а потому тротуар превратился в подобие катка: тоненький слой льда, а поверх вода. С моей координацией движений упасть на скользкой дорожке — как нечего делать, особенно учитывая то, что тротуар немного наклонен к проезжей части. Помню, как-то по зимнему гололеду я передвигалась рывками от одного фонарного столба к другому, и то едва не вылетела под самосвал, не рассчитав траектории движения. Лучше уж подождать.
А тут еще подошел мой таинственный незнакомец. Я видела его почти каждое утро, значит, жил он в этом же микрорайоне, раз появлялся в одно и то же время на этой остановке. Это был симпатичный рослый парень, а мне всегда нравились высокие. Не сказать, чтобы красавец, обычное приятное лицо, коротко подстриженные русые волосы, спортивное сложение. Интриговало меня то, что осенью и зимой вместо шапки он носил летчицкий шлем, такой, как из фильмов про войну. Вряд ли настоящий, но он ему на удивление шел. Ну и куртка у него тоже была как у тогдашних летчиков, коричневая, кожаная, с белыми меховыми отворотами. И офицерский планшет через плечо вместо обычной сумки или рюкзака. Летом, понятно, он носил футболки с легкими джинсами, а вот по осени преображался. Мне было до смерти интересно, почему он так одевается, но, конечно, подойти и спросить я не отваживалась. У молодого человека всегда был на редкость отрешенный вид, наушники в ушах, словом, он явно старался отгородиться от окружающих.
Наконец подошел автобус, к счастью, большой, «гармошка», но и то уже набитый по самое некуда. Каким-то чудом мне удалось втиснуться перед крупной дамой, и та буквально внесла меня в салон, а там я ужом проскользнула между пассажирами и ухитрилась пристроиться в уголке у окна. Все-таки иногда маленький рост и щуплое сложение могут сослужить неплохую службу.
