Оборотень - Василий Васильевич Головачев

Батиевский сбросил скорость, и танк сразу перестап трястись и раскачиваться. Дорога пересекала полуразрушенный временем моренный вал – след древнего ледника. У бортов танка проплывали выпиравшие из-под слоя маслянисто-коричневой почвы каменные останцы и валуны, поросшие красивыми радужными перьями. Дальше дорога ныряла в узкую долину, петляла между плоскими увалами и скрывалась в клыкастой стене горной гряды.

День угасал. Яркая голубизна неба потускнела, на западе оно было еще свежее, чистое, будто умытое дождем, а на востоке клубилась сине-фиолетовая мгла, рождающая далекий глухой рокот: особенностью погоды на Юлии были шквальные ночные грозы с ураганными ветрами и смерчами.

– Не успеем, – сказал нервно Шубин. – Через час стемнеет и…

– Танк выдержит. – Батиевский снова увеличил скорость.- На всякий случай проверь груз, что надо – закрепи.

Через час стемнело. Первый порыв ветра взвихрил песок на гребне холма и бросил на броню машины. Гремело уже отовсюду, грохот волнами перекатывался по всему небосводу, хотя обычных для земных гроз молний не было – шла сухая и темная юлианская гроза.

– Груз я проверил, – сказал Шубин, останавливаясь за креслом Батиевского. – Давай наденем скафандры, все спокойней.

– Надевай. Я сообщил на базу, Молчанов тебе привет передает, говорит, чтобы не рисковал, а то ты отчаянный.

– Ну уж и отчаянный, – усмехнулся Шубин, заметно успокаиваясь. – Что будем делать, Витя? Двигаться в этой теснине рискованно, а искать пристанища поздно, да и негде.

– Ничего, пробьемся.

Грохот, вой и гул грозы достигли такой силы, что Батиевский приглушил громкость внешних звукоприемников. Один раз он попытался выехать на крутой берег, надеясь с помощью локаторов поискать поблизости мало-мальски пригодное убежище, но напор ветра был так силен, что едва не опрокинул пятисоттонную машину, и Батиевский решил больше не рисковать. Глубина русла высохшей реки была пока достаточной, чтобы ураган проносился над танком, не задевая его антенн, и, хотя они давно уже потеряли дорогу, Батиевского это не беспокоило, потому что ложе бывшей реки должно было привести их к горной гряде, а там им был не страшен никакой ураган.

– Может, лучше… – начал потерявший былую уверенность Шубин и не договорил.

За одним из поворотов дорогу преградила неясно видимая черная масса, вершина которой уходила на неведомую высоту. Лучи прожекторов уперлись в ее подножие, высветив бугристую, в складках и наростах, поверхность скалы.