Сопряжение. ЗИЛ-1 - Эдуард Павлович Поляков

Дисклеймер.

Внимание, данное произведение наполнено нецензурной лексикой, сценами насилия, маргинальным жаргоном, всеми видами нетерпимости и поведением осуждаемым в абсолютном большинстве цивилизованных обществ. Автор никак не пропагандирует и не одобряет поступков главного и второстепенных героев. В силу своего содержания данная работа вообще не предназначена для прочтения.

Автор не несет никакой ответственности за последствия, моральный, физический, биологический, ядерный и любой другой урон причиненный данным произведением.

Пролог.

Лоб покрылся испариной, по щекам в щетину текли слезы. Вагонетка, скрипя так что сводило зубы, поехала в зев печи крематория, явившегося пламенем. Последним, что я видел был пузырящийся на стенках гроба лак, а потом закопченные дверцы закрылись. На ум как-то не своевременно, пришла мысль: "Мне жарко здесь, а каково в печи Ярику?"Бред. Сейчас ему все равно. Сейчас он где-то там... где-то в лучшем месте.

Не в силах больше стоять, я развернулся и, не стесняясь слез, вышел прочь из комнаты на крыльцо крематория. Дрожащие руки с трудом вытащили сигарету из смятой пачки, но стоило только затянуться, как запиликала узнаваемой мелодией старая Nokia.

- ЗИЛ, ты как? - в трубке раздался прокуренный бас Хазара. - Давай я подъеду вечером? С меня два по ноль семь, с тебя дастархан.

- Нет мужик, я с горя не бухаю, - ответил я, чувствуя как нервный комок сковывает диафрагму, мешая дышать. - Потом как-нибудь. Не сегодня.

- Охота? - понимающие уточнил друг. Я буркнул что-то нечленораздельное и старик меня понял, деликатно повесив трубку.

Несмотря на нервы, курить больше не хотелось. Поэтому рука решительно смяла ополовиненую пачку и отправила ее в урну. Вместо нее в кулаке появилась фляжка - подарок сослуживца. Пальцы привычно перебирали гравировку с пожеланиями нацарапанными штык-ножом. В голове промелькнула мысль: "А может быть ну их, эти принципы? В конце концов у меня есть повод нажраться!". Нельзя. Обстоятельства изменчивы, а принципы никогда.

Я хоронил многих: сослуживцев, "поймавших" в пьяном дембельском застолье нож в брюхо, школьных товарищей, "сгоревших" от "хмурого". Всякое было. Но вот хоронить брата…

Ярик, с которым у меня было почти пять лет разницы, никогда не был похож на меня. Мы вообще были разными! Во всём. Наверное, из-за разных отцов. Что говорить, я завидовал ему. По-хорошему завидовал. В отличие от меня, он был настоящей гордостью семьи, а не вырос "как старший брат".