Полифем - Альбер Самен

АЛЬБЕРТ САМЕН

ПОЛИФЕМ

Два акта в стихах

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Полифем. Асис. Галатея. Ликас. Нимфы.

АКТ ПЕРВЫЙ

Четыре часа пополудни. Небо ярко-голубое. Линия гор, заканчивающаяся мысом. Море.

Направо рощица. Галатея спит в тени на ложе из листьев. Налево вход в пещеру. Скамья из зелени у подножья большой маслины.

При поднятии занавеса Полифем, растянувшись на утесе, наблюдает море. Он остается неподвижным все время, пока поет хор.

Хор нимф

(за кулисами)

О нимфы леса и развалин,

Ручьев, лужаек и прогалин, Одетый в золото стрелок удвоил пыл, Но старый темный лес нам сумрак свой открыл.

Бежим в приюты сонных лилий...

На море блеск алмазной пыли;

И стаи ящериц застыли.

В лазури огненная сонь,

И наши губы пьют огонь.

От жара спит земля пред нами,

И наши руки ловят пламя. В пещере мы найдем для наших губ усталых

Источник в ледяных кристаллах. В кремнистых ложах рек нет более воды.

Цветы мертвы наполовину... Прославим солнечность -- она сластит плоды

И нивой делает равнину, Ее святых коней... все в золоте они,

Их грива пламенем одета. О сестры, воспоем сверкающие дни

И солнца круглые огни,

Струящиеся в бездне света!

Полифем

О море млеющее, где я родился, Иная каждый миг, ясна твоя краса, Залив кристальных вод... далеких гор вершины, Пруды, безмолвные под стаей лебединой, И зелень темных чащ... и быстрые ручьи... Либела, я пути здесь обожал твои! Дубы высокие с шершавою корою, Меж вас я тешился веселою игрою! Весной вы каждый год по-новому сильны, Подобный вам, и я был пьяным от весны! Любимый сын земли, и я сказать посмею, Земля была мне мать, земля была моею; Когда я был простерт на ней без дум и слов, Омытый ветром гор и запахом цветов, Ответом на мою простую безмятежность Из недр святых ее плыла неясно нежность. Я был горяч и смел, искал, свободный, встреч, Роса и чистый дождь крепили бронзу плеч, Когда я пил эфир пустынных плоскогорий И утром, фыркая, прыжком бросался в море, И плавал, и нырял на дно... и наконец Я ржал, я звонко ржал, как дикий жеребец!

(Делает несколько шагов и беспомощно опускается.)

Теперь мне каждый день -- мучительное бремя. Лишь к одному душа уносится все время. Брожу, не зная, как, что будет впереди, И целые часы с рыданьями в груди Я провожу один на холмике прибрежном, И на сердце тоска, таком большом и нежном! Она всё там... ее никто не оторвет) Я вижу... вон она смеется, пьет, идет. Я вижу лоб ее и кос тяжелый узел, И пояс из цветов, что гибкий стан ей сузил, И платье светлое... А! Нет!.. Но горший страх, Безумие томит, лишь вспомню о глазах! С тех пор, как в жизнь мою вошла она победно, Я стражду!.. Мой покой уносится бесследно... Сначала я был рад; и были дни легки: Сказали бы -- рой пчел, что зыблет цветники... Я нравиться хотел подруге красотою, Когда вдруг, схваченный внезапною тоскою, Я понял, как я плох!..