Часы, идущие назад - Татьяна Юрьевна Степанова

© Степанова Т. Ю., 2018

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2018

Тихо и сыро. Предрассветная мгла. Жемчужный свет летних сумерек. Диск луны – над речкой. Над башней.

Луна выглядит плохо. Луна похожа на лик после долгой изнурительной болезни или безумия, прижатый к толстому оконному стеклу с той, другой стороны.

Луна пялится сверху и не отражается в реке. Мглистая дымка июня одеялом укутывает чахлую речку и берега, заросшие кустарником и осокой.

Острый шпиль башни черен на фоне больной безумной луны. Тусклые блики лунного света – словно потеки светящейся краски на белом круге циферблата башенных часов.

Черные стрелки часов похожи на ножницы.

Сколько времени до рассвета?

Нисколько.

Часы на башне не знают. Они молчат так давно, что разучились считать минуты и мгновения.

Громада высокой квадратной башни, увенчанной шпилем, заслоняет небо. На фоне приземистых кирпичных фабричных корпусов башня с часами смотрится органично и монолитно.

Но с берега реки, на фоне вяло текущей воды, башня с часами выглядит как чужеродный предмет. Как древний замок – заброшенный с начала времен, где хозяйничают лишь ночные тени, старые грехи, кровавые грезы, могильная тишина и неисполненные желания.

Тысячи тысяч теней, детей ночи, иллюзий, кошмаров, обещаний, надежд.

Тысячи тысяч всхлипов, криков… Содранные до крови о железную решетку пальцы… Остатки яда в кофейной чашке саксонского фарфора, следы рвоты… Кровь на белом пикейном покрывале девичьей постели… Кровь на персидском ковре, ошметки плоти, вырванной из трепещущего тела…

Никакой ремонт, никакая перепланировка помещений, никакие новые пластиковые окна не могут изгнать то, что помнят кирпичные стены башни.

То, что не знают точно, но о чем догадываются мертвые стрелки.

У мертвецов – сложности с теорией относительности.

Категории времени – в избытке. А вот категория пространства ограничена могилой на городском кладбище, такой старой, что и сам след ее потерян.

В городе поговаривают, что в лунные летние ночи… такие как эта… и в зимние вьюжные ночи, и в осенние безлунные ночи, насквозь пропитанные северным ветром, башня с часами становится убежищем… логовом для мертвецов.

Слышите?

Разве вы не слышали? Вот сейчас…

Что это было?

Кваканье лягушек в реке? Многоголосый хор озерных лягушек, мечущих икру в юной изумрудной ряске?

Прислушайтесь…

Это голоса не реки.

Это на башне – там, наверху, под часами, где часовой механизм.