Удерживая маску - Николай Александрович Метельский

Красивая черноволосая японка лет тридцати стояла в углу гостиничного номера и, закрывая собой маленькую девочку, со страхом смотрела на обступивших ее мужчин в камуфляже. А Кояма Акено смотрел на нее.

Двенадцать лет войны. Двенадцать лет два великих клана уничтожали друг друга. Двенадцать лет крови, боли и бессмысленных смертей. Закончились. Почти. Надо лишь убить девочку, последнюю в правящем роду, и с ее смертью клан противника перестанет существовать. Еще одна смерть, и за нее даже мстить не будут — уж больно долго длится эта война. Перелом в ней произошел четыре года назад, когда им удалось уничтожить род Кану, заведующий всеми военными вопросами в клане, и практически вырезать род Докья — правящий род клана Докья. После чего началось планомерное уничтожение клана противника. Им толком и ответить было нечем. На том островке, кроме двух родов, сидели еще и основные силы клана. Но клан Докья не зря считался великим, еще четыре года шла та война, и за это время клан Кояма потерял еще и род Аэдхо.

И вот сейчас он смотрит на ту, чьей смерти ждут столь многие. И не только в его клане. Всего одна смерть… всего одна, и все… Ему даже не надо лично ее убивать. Один кивок, и его люди утащат эту парочку в машину, которая и отвезет их в последний путь. Женщина вон все понимает — столько тоски в глазах. Она, наверное, с радостью умрет, если это хотя бы отсрочит приговор для ее дочери. Только нет в ее глазах надежды. А вот девочка, из-за которой они сейчас здесь, выглядывающая из-за спины матери, всего лишь боится. Обычный детский страх перед неизвестными людьми, вломившимися в дом. Она даже не понимает, что ее ждет. Не осознает… хотя, может, это и к лучшему.

Всего одна смерть…

— Господин? — обратился к нему мужчина, заглянувший в комнату. И продолжил, когда наследник обернулся на голос: — Ваш отец уже здесь.

— Понял. — И, постояв на месте еще немного, бросил своим людям: — Ждите.

Отца он встретил у лифта.

— Ну что, сын, — вышел Кента из кабины, — из здания не ушел никто. Теперь можно с уверенностью говорить, что это тот самый ребенок.

Да, шанс на подмену был. Мизерный, но был. Правда вскоре всплыла бы, но война-то продолжалась бы.

Пройдя по коридору и зайдя в комнату, Кента остановился перед женщиной и ее дочерью.

— Пощадите ее, — без всякой надежды произнесла мать.

На что глава Кояма не обратил никакого внимания. Даже тени сомнений не увидел сын на лице отца. Но это и понятно. Две жены, брат, жены братьев… Слишком многих помнил Кента. Слишком.