Танечка - внучка полицая - Александр Викторович Бондарь

Лит. римэйк.

На облущенной деревянной лавке, со связанными за спиной руками, сидела молодая женщина лет тридцати. Она была в кофте, накинутой поверх длинной ночной рубашки. На голове повязан серый платок, из широких валенок выступали голые коленки — видимо ее подгоняли, и одевалась она второпях. С лежанки жарко натопленной печи внимательно глядели вниз немного испуганные, но любопытные глазенки внучки хозяина хаты — Танечки. Танечка знала эту женщину. Это была тетя Даша — машинистка немецкого штаба. Дед с утра говорил, что она, вроде бы, оказалась шпионкой.

Фельдфебель, что сидел за столом и что-то писал, на минуту вышел в сени и вернулся, держа в руках моток толстой витой веревки. Остановившись перед женщиной и не говоря ни слова, он размотал несколько витков. Демонстрируя, приподнял одной рукой веревку повыше, другой рукой провел сверху вниз вдоль размотанного конца и сделал движение, протягивая веревку женщине, словно чтобы та попробовала ее на ощупь. Женщина медленно побледнела. Фельдфебель сладострастно оскалился и провел ладонью вокруг ее шеи, изображая петлю, потом наклонился к ее лицу и тихо, словно бы по большому секрету, сказал:

— Вы есть красивый женщина. Я всегда представляйт как я женщина вешать на веревка. И ты будешь показать мне, как висит женщина. Карашо?

Танечка не слышала этих слов и продолжала подглядывать. Ее сердце замирало от сладкого ужаса: «Наверное, дядька немец сейчас будет мучать эту тетю. Как зябко, ой…»

Женщина широко открыв наполнившиеся страхом глаза, с усилием сглотнула слюну. Ее губы мелко затряслись и женщина заплакала. Немец загоготал:

— Тебе есть страшно? Карашо!

Танечка почему-то тихонько засмеялась, уткнувшись в тюфяк.

Выйдя на середину комнаты, фельдфебель задрал голову, выискивая балку поудобнее. Немец был такой высоченный, что перебрасывая веревку через бревно, почти коснулся его рукой. Танечка, стараясь не дышать, следила с печи за тем, как его перепачканные пальцы вязали петлю и догадалась: «Мамоньки, сейчас тетеньку весить будут…!»

Покончив с петлей, немец подтянул веревку повыше. Взял в углу широкое жестяное ведро и поставил под петлей вверх дном. Женщина сидела, опустив голову и закрыв глаза, из которых по щекам катились беззвучные слезы. Ее плечи вздрагивали. Когда фельдфебель довольно грубо схватил ее за плечо, чтобы та встала, женщина сидя отшатнулась и закричала громко:

— Нет! Не надо, прошу вас! Не убивайте меня!.. Пощадите!