Мой корнет-а-пистон в Болшеве - Илья Петров

ИЛЬЯ ПЕТРОВ

МОЙ КОРНЕТ-А-ПИСТОН

В БОЛШЕВЕ

В этот день, как и обычно, в половине десятого утра я вышел из дома, пересек зеленый сквер, в котором в юности своими руками сажал деревья. Впереди показалось громадное желтое здание с колоннами: ДК Калининградского машиностроительного завода. Здесь, в полуподвальном помещении находился оркестровый класс: им я уже много лет руководил.

Моей помощницы пианистки Татьяны Шелудько еще не было. Молоденькая, недавно замуж вышла, чего ей спешить раньше времени? А мне, по-стариковски, всегда хотелось побольше успеть сделать.

Я только стал составлять план работы на будущий квартал, как открылась дверь и вошел лейтенант милиции. "Два года не видел, - мелькнуло у меня в голове. - Опять что-нибудь случилось?" Почему-то вспомнился ученик Громиков: он уже два дня не являлся на занятия [Фамилия, по вполне понятным причинам, изменена].

Чутье мне не изменило, о нем лейтенант милиции и заговорил, сообщив, что ученик мой находится под арестом.

- В чем он обвиняется? - спросил я.

- Кража велосипеда.

Дело серьезное.

- Сознался?

- Кто ж себе сам приговор подпишет? - усмехнулся лейтенант. Увертывается. Но улики все против.

Немножко легче. Перед моим мысленным взором встал Андрей Грсмиков. Красивая прическа каштановых волос, уверенный взгляд, тонкие, подвижные, хитрые губы, сдержанные, но сильные движения. Любит хорошо одеться, поухаживать за девушками, выпить в компании с ребятами. Может такой пойти на преступление? Восемнадцать лет - возраст опасный. Но учится хорошо, отлично освоил гобой. И семья хорошая, отец двадцать лет работает на машиностроительном заводе, ударник. Да и парень хоть увлекающийся, себе на уме, но чистый, со вкусом, мечтает об оркестре Московской оперетты. Всем обеспечен, карманные деньжонки есть. Такой не должен бы так грубо поскользнуться.

Начинаю разговор с лейтенантом милиции: у кого украден велосипед, когда, и он, руководствуясь показаниями пострадавшего, точно называет день и час.

Ого, почти месяц тому назад и лишь теперь нашли нити.

- Сейчас проверим, - сказал я.

- Как проверите? - немного удивился лейтенант. - Меня интересует характеристика Громикова.

Может, вы за ним сами что замечали?

Не отвечая, я открыл ящик стола, достал два объемистых журнала в твердых корках. В одном я записывал план работы, то, что разучивали, в другом почасно отмечал ежедневное присутствие учеников. Такой точности начал меня учить человек, чье имя я всегда вспоминаю с глубокой благодарностью - профессор Московской консерватории и солист оркестра Большого театра профессор Адамов Михаил Прокофьевич, а закрепил я свою дисциплинированность в армии: двадцать пять лет руководил дивизионными академическими оркестрами, последние годы работал старшим преподавателем военно-музыкальных школ, начальником курсов.