Театр смерти - Нора Робертс

Убийство всегда обладает некой притягательной силой. Примитивное или изощренное, полное черного юмора или печальной скорби – это самое тяжкое преступление испокон века является предметом пристальных исследований как в жизни, так и в искусстве.

На протяжении всей истории человечества демонстрация убийства неизменно собирала людские толпы. Римляне давились при входе в Колизей, желая насладиться кровавым зрелищем того, как гладиаторы мечами и трезубцами превращают друг друга в отвратительные ошметки мяса. А чтобы отвлечься от будничных дел и взбодриться, шли поглядеть, как несчастных христиан скармливают голодным львам на потеху беснующейся публике.

Вряд ли подобное зрелище вызывало бы такой интерес, если бы хоть на миг можно было допустить, что в неравной схватке люди смогут победить хищников. Убийство зверя – совсем другое дело. Оно не дает того дикого азарта, того кратковременного помешательства, которое предлагает зрителю настоящее убийство – убийство себе подобного. И люди расходились по домам, довольные тем, что их деньги не пропали даром, а еще – тем, что сами они живы и здоровы. Наблюдать узаконенное убийство – прекрасный способ доказать себе, что, в конце концов, у тебя самого, несмотря на жизненные невзгоды, дела обстоят не так уж и плохо.

За последние два тысячелетия человеческая природа мало изменилась. Пожирание христиан львами, возможно, осталось в прошлом, но и в двадцать первом веке убийство имело неизменно высокий рейтинг в средствах массовой информации. Разумеется, обличье его теперь стало куда более цивилизованным. Целые семьи, влюбленные парочки, яйцеголовые умники и их неотесанные провинциальные родственники выстраиваются в длинные очереди и отпихивают друг друга локтями, желая, чтобы их развлекли созерцанием убийства.

Лейтенант Ева Даллас имела дело с преступлением и наказанием в силу своих профессиональных обязанностей: она работала в отделе по расследованию убийств. Однако сегодня вечером она сидела в удобном кресле переполненного театрального зала и смотрела спектакль, главную интригу которого составляло именно убийство.

– Это он! Голову даю на отсечение, убийца – он!

Рорк усмехнулся, но ничего не сказал. Реакция жены была интересна ему не меньше, чем происходящее на сцене. Ева подалась вперед, вцепившись руками в хромированные перила директорской ложи, и буквально ощупывала взглядом сцену. Но в этот момент занавес пошел вниз, и наступил антракт.