Эндерби снаружи - Энтони Берджесс

— Лично я, — сказал клиент у стойки бара, — персонально, это назвал бы… пусть любой другой называет как хочет, мне плевать, черт побери… — Хогг, склонившись в полупоклоне, почтительно слушал, насухо вытирая стакан, из которого шумная женщина, актриса или еще кто-нибудь, пила и ела «Пиммз[2] Номер Один». — Но от себя скажу, я бы это назвал… — Хогг отдраивал несмываемую веронику помады, ожидая в высшей степени идиосинкразической развязки: не соответствующе соответственного слова, а слова, соответственно соответствующего личному, персональному представлению клиента о соответствии, — неприкрашенной вольностью. — Хогг глубже склонился с микроскопическим неудовольствием. Он сам некогда занимался словами (нет, до сих пор… только это лучше держать под замком: говорят, времена те прошли-проехали, на смену прут напролом времена пустоголовых ломовых извозчиков; те, кто так говорит, лучше знают; в любом случае, утверждают, будто лучше знают. И все-таки…). — В конце концов, имя есть имя. — Нельзя так выражаться, как этот мужчина. Это ложь неприкрашенная, а вольность — чертовская. Хогг очень многому научился за время общения с солью земли, барменами и им подобными. Однако бесстрастно сказал:

— Очень любезно с вашей стороны, сэр, подобное отношение.

— Еще бы, — бросил клиент Хоггу слово, будто чаевые.

— Только название не в мою честь дано, сэр, если можно так выразиться. — Хорошо, правильно: истинный бармен. — Можно сказать, меня сюда взяли, потому что оно уже так называлось.

— Всяких Хоггов полным-полно, — сурово заметил клиент. — Тот самый святой, что открыл школы для ребятишек в лохмотьях. Без лохмотьев не примут, это как бы школьная форма. Еще лорд Хогг, который отказывался становиться премьер-министром, а ему и не предлагали, поэтому он расхаживал кругом, звонил во все колокола, проклинал всех и вся.

— Был еще Джеймс Хогг, поэт, — опрометчиво добавил Хогг.

— Поэтов приплетать сюда нечего.

— По прозвищу «эттрикский пастух», если можно так выразиться. Поп[3] в шерстяных чулках.

— И религию тоже. — Клиент, не обедавший, кроме виски, производил все больше шуму. — Мне, к примеру, вполне могла достаться фамилия Жопин. Смотри на цвет кожи, на веру, сильно не ошибешься. Я каждого принимаю таким, каким вижу. — Он распахнул пиджак, словно крылья, продемонстрировав зеленые подтяжки. Хогг беспокойно оглядывал почти пустой бар. Часы показывали без пяти три. Обслуживавший посетителей официант Джон, сардонический высокий испанец, стукач старшего управляющего, все подмечает. Хогг слегка вспотел.