August: Osage County by Tracy Letts
Перевод Романа Мархолиа
Пулитцеровская премии 2008 г.
«Самая значительная американская пьеса, поставленная на Бродвее за последние годы»
Чарльз Ишервуд, «Нью-Йорк Таймс»
Бьюсь об заклад, вы еще не видели такой несчастной во всех отношениях семьи. Но в тоже время, это — невероятно занимательная и трогательная история, густо насыщенная характерами и событиями. «Август: графство Осейдж» — сага о семье из Оклахомы, переживающей период своего апокалипсиса. Уморительно смешная и пронзительно грустная комедия- три акта которой длятся три блаженных часа- не просто открыла новый сезон, она задала тон всему происходящему на Бродвее.
Чарльз Ишервуд, «Нью-Йорк Таймс»
«Лучшее, что может предложить Бродвей в этом сезоне. Эта пьеса, которая заставляет нас улыбаться и размышлять, содрогаться от ужаса и хохотать еще долго после того, как погасли огни рампы».
Роб Кендт Ньюсдау
«Чрезвычайно занимательная… по — настоящему ядреная пьеса»
Нью-Йорк пост
«Трейси Леттс, в своем Бродвейском дебюте, представляет захватывающую семейную драму, от которой голова идет кругом. „Август: графство Осейдж“ заставит вас подумать дважды, прежде чем поехать домой на праздники, но для бродвейских театралов — это по — настоящему царский подарок».
Джо Дзимьянович, «Дэйли Ньюс»
Семья Вестон:
БЕВЕРЛИ Вестон, шестьдесят девять лет
ВИОЛЕТТА Вестон, жена Беверли, шестьдесят пять лет
БАРБАРА Фордхам, дочь Беверли и Виолетты, сорок шесть лет
БИЛЛ Фордхам. Ее муж, сорок девять лет
ИВИ Вестон, дочь Беверли и Виолетты, сорок четыре года
КАРЕН Вестон, дочь Беверли и Виолетты, сорок лет
МЕТТИ ФЭЙ Айкин, сестра Виолетты, пятьдесят семь лет
ЧАРЛИ Айкин, муж Метью Фей, шестьдесят лет
МАЛЫШ ЧАРЛИ, их сын, тридцать семь лет.
Другие:
ДЖОАННА Моневата, служанка
СТИВ Хейдебрехт, жених Карен, пятьдесят лет
ШЕРИФ Деон Гилбью, сорок семь лет
Время и место действия:
Август 2007
Большой пригородный дом в округе Осейдж, штат Оклахома.
Дети возвращаются домой, и попадаются на крючок. Старику или старухе нечего сказать ребенку. Все, что им нужно, чтобы ребенок посидел пару часов рядом, а затем лег спать в том же доме. Это не любовь. Я не говорю, что это совсем не похоже на любовь. Я только хочу сказать, что это немного отличается от любви, но, все-таки, зовется любовью. Вполне возможно, что без этого чувства, о котором я говорю, не бывает настоящей любви. Но эта штука сама по себе не любовь. Это что-то в крови, какое-то кипение. Это зов природы, для человека это фатально. Это то, чем мы отличаемся от счастливых вольных зверей. Когда ты рождаешься, то отец и мать что-то теряют в себе, и потом они пытаются это «что-то» впитать назад, это и есть ты сам. Они понимают, что не могут вернуть все назад, но будут пытаться вобрать в себя столько, сколько смогут. И, порой, встреча доброй старой семьи на пикнике под кленами очень напоминает плавание в бассейне с осьминогами.
