Последняя попытка - Олег Максимович Лукьянов

Теперь он видел перед собой только серую войлочную дорожку, уходящую в глубину зала. До нее пролегало пространство крашеного пола, увы, слишком малое для того, чтобы развить хорошую скорость.

Уперев руки в бока и перетаптываясь на месте, он мысленно вымерял расстояние до края дорожки, прикидывая, сколько все-таки придется отхватить от нее, чтобы убить сразу двух зайцев: и хорошо разогнаться, и уложиться до конца дорожки, не зацепив батареи центрального отопления. Ага, там повесили, наконец, маты. Лучше поздно, чем никогда. Это после того, как Кузнечик, выполняя заключительный пируэт, мазанул подошвами по чугуну. Странно все-таки, что не могли для таких ответственных соревнований отвести зал покрупнее.

Ничего однако не поделаешь, придется укладываться. Не выкидывать же элемент из программы. Главное — резкий старт, как на стометровке, потом сильный мах правой и зверский, убыстряющийся темп на переворотах...

Он старался не замечать судей, сидевших вдоль стены с колодами жестяных карт на коленях. Старался не думать о том, что через минуту или две он помчится, кувыркаясь, по дорожке в скрещении их взглядов. И какой бы темп он ни взял, ничто не скроется от всевидящего судейского ока — в несколько секунд препарируют комбинацию на прыжки, повороты, движения рук и головы и, если он ошибется, хладнокровно отсекут драгоценные десятки, сотни... А сейчас, развалившись в креслах, добродушно перекидываются фразами, щурятся от солнца, изливающего щедрые потоки света сквозь искрящиеся морозцем окна зала. Милые, безобидные люди, от которых зависит твоя дальнейшая судьба. Нет, о судьях лучше не думать. Судей нет. И публики тоже. Не слышать возбужденного гудения зала, забыть о балконе над головой, до отказа забитом зрителями, среди которых где-то затерялась она...

Вот кто действительно есть, так это Кузнечик. Вон, сидит у стены на тренерской скамье, вытянув длинные ноги, белобрысый, с добродушно-спокойной улыбкой на бледном по-северному лице. Способный парень. Основания для спокойствия у него есть. Все время тянул с опережением на какую-то блоху и вот на произвольной программе вырвал, черт, девять и восемь десятых балла. Теперь, чтобы победить его, надо, кровь из носу, взять десять из десяти. Задача фантастическая, почти безнадежная при таком контингенте судей. Вот он и спокоен. Уверен, что первое место в руках...

Ну, ладно, хватит себя запугивать. Ты хороший акробат. Ты сумел стать мастером за какие-то три года. Все твердят, что ты талантлив, что умеешь выпрыгнуть из собственной шкуры, если очень захочешь. Чему нас учит Михалыч?.. В любом человеке способностей заложено гораздо больше, чем он сам об этом подозревает. Нужно уметь выжать их из себя, как выжимают сок из лимона. Михалыч — философ. Он философствует, а ты выжимай. Выжимай теперь все без остатка, иначе не видать тебе олимпийских, как своих ушей, а видать их вон тому молодцу с красивым пробором. Главное — тройное сальто в конце. Сделать так, чтобы публика рыдала от восторга. Что ни говори, а это действует и на судей. И еще. Забыть о том, что это третья попытка, последняя.