В стрекозу! - Наталья Владимировна Макеева

Hаталья Макеева

В СТРЕКОЗУ!

I

"Грязно-серая лиса шаг за шагом возвращается в общежитие", - навязчивой запятой крутилась фраза в ещё непроснувшейся голове вольного журналиста Hикиты Плюсоедова. Лингвошокирующая конструкция. По-китайски звучит, кажется, так: "хуй лю лю хули ибу ибу хуй суши". Спустя како-то время во всё том же постельном режиме с привкусом микстуры от кашля, пришло понимание зациклившегося набора слов. "Хорошо... Хорошо... Хорошо..." Общажную лису сменила головная боль и картинка - о жёлто-серую резиновую стену в конце концов разбиваются огненно-рыжие кирпичи. Hикита стал считать, на сколько же частей разбивается каждый кирпич и ужаснулся, осознав, что каждая пылинка - тоже осколок. Пылинки нежно стелились у истекающей крошкой по швам стены. "Уа-уа-уа!" - взвыло нечто из бодрствующего мира. Вольного журналиста постигла страшная кара: он проснулся.

Было больно - просто больно и всё. За окном визжало и хрюкало вполне человеческое бабье лето. Что же вчера обмывалось-то? Ах, да! Рассказ в журнале "Пламя". Положа руку на источник тахикардии - ну за что все так любят этот бред?" Плюсоедов был параноидально высокого мнения о собственной персоне в целом, но на частные свои проявления, такие как писательство, смотрел свысока.

Он в общем-то и не совсем верил в то, что это - его рук дело. "Я написал бы круче!" - осенней мухой возмущённо носилась в его мозгу крамольная мысль.

Плюрализм в голове - нелёгкий крест и нести его надо умеючи. Этим-то Hикита и занимался практически всю сознательную жизнь.

Сюжет главного виновника столь антигуманного похмелья был до одури прост:

главный герой медленно, но верно осознаёт себя стрекозой. Hачинается всё с недоброй широты взгляда (в прямом смысле) и некоторой едва заметной женственности, а заканчивается булавкой коллекционера. "Бедные они, бедные...", - жалел Плюсоедов своих читателей, - "этот как же надо съехать, что бы с такого радоваться?! Бедные, тяжело больные люди..." Метод "пожалей кого-то, когда тебе самому плохо" он использовал часто, по назначению и нет, в целом будучи сущностью глубоко циничной. Однако это не мешало подчас пускать слезу и стыдливо вздрагивать подбородком, когда некая случайность будила в нём бесёнка сентиментальности. Вот и теперь... Да ещё фраза эта нелепая - "грязно-серая лиса ша за шагом возвращается в общежитие". Лю-лю. Ибу-ибу. "Возвращаемся по жизни, а там - общага и сами-то, хм, ну слишком уж грязно-серые", - Плюсоедова пробило на слезу, и тут же передёрнуло от внутренней банальности. "Чорт бы подрал это "Пламя"!" Придавив голову подушкой, Hикита спасся - минут на пять, после чего, с воем перекопошив постель, понёсся в совмещённый санузел.