Колосья под серпом твоим - Владимир Семёнович Короткевич

Он же сказал им в ответ:

вечером вы говорите: «будет вёдро,

потому что небо красно»;

и поутру: «сегодня ненастье,

потому что небо багрово».

Лицемеры! Различать лица неба вы умеете,

а знамений времен не можете?»

Евангелие от Матфея, 16, 2, 3.

Груша цвела последний год.

Все ее ветви, до последнего прутика, были усыпаны сплошным бело-розовым цветом.

Она кипела и роскошествовала в пчелином звоне, протягивала к солнцу свои старые лапы и распрямляла в его сиянии маленькие, нежные пальцы новых побегов. И была она такой могучей и свежей, так неистово гудели в ее розовом раю пчелы, что казалось, не будет ей извода и не будет конца.

И, однако, конец ее приближался.

Днепр подбирался к ней исподволь, потихоньку, как разбойник. В своем вечном стремлении сокрушить правый берег, он в половодье подступал к нему вплотную, разрушал пологие места, уносил лозняк, чтоб посадить его в другом месте берега, вырывал куски или осторожно подмывал его, чтоб вдруг обрушить в воду целые глыбы земли. Потом отступал до следующей весны, и трава милосердно спешила залечить раны, нанесенные могучей рекой. Весной он возвращался снова, и опять где разрушал, где подмывал, и со временем окружил грушу почти со всех сторон.

…За грушей кончался Когутов надел. Лет сорок тому назад за деревом стояла черная баня. Но в одну из ночей Днепр внезапно проглотил ее – даже бревна не успели спасти. Так, наверно, и уплыли все бревна из Озерища аж в самый Суходол, где полуголодные мещане и щепки не пропускали.

Новую баню старый Данила Когут построил саженей за сто от берега, намного выше своей хаты. Снохи жаловались: пока натаскаешь воды, руки отвалятся. Данила слушал их и ворчал в ласково-въедливые, золотистые тогда еще усы:

– Лишь бы моя калита с деньгами не отвалилась. Рук не покупать…

И гнал сыновей, чтоб помогли бабам натаскать воды.

Новая баня со временем стала слишком просторной для семьи Когутов. Сыновья, по новым обычаям, отделились, и с отцом остался только старший, Михаил, с женой да их пятеро сыновей и дочь-мезеница – последыш.

Пойдут семь «мужиков» в первый пар, а места – хоть собак гоняй, даже холодно от этого простора.

И все же о старой бане никто не жалел. Вместе с баней сплыла и черная история семьи Когутов.