Донор - Константин Лесовиков

Константин ЛЕСОВИКОВ

ДОНОР

Фантастический рассказ

Семена поздравили сухо. Сослуживцы желали здоровья, счастья, успехов - короче, обычный дежурный набор, да и улыбались наигранно. "Ну и черт с ними!" - подумал Губанов. Своих дней рождения он не любил, как и многие, но все-таки тридцать три! Есть в этом какая-то тешащая душу символика... "Приволок вот полный портфель всяких конфет и печенья, а сядут ли они со мной за стол - неизвестно". Ему стало неприятно, накатила злоба - на себя, на всех. "Тоже мне, мессия хренов!" - выругался. Немного полегчало.

Вдруг Ирочка Бадяева за соседним кульманом вскрикнула, схватила скальпель и с остервенением искромсала почти готовый лист. "Ненавижу! Гадость!" - кричала сквозь стиснутые зубы. Скальпель, звеня, отлетел под батарею, Ира, захлебываясь слезами, медленно села, и только тогда к ней кинулись люди.

"Во, дошла баба!" - Семен перевел дух и, нащупав сигарету, бочком подался в коридор.

А перед глазами все летела из-под блестящего лезвия короткая серая щепка.

Вскоре подошли и отдельские курильщики.

- Ну, ты видал, - обратился ко всем сразу Гарбуш, - чего это с ней?

- Нервы, - пожал плечами Семен, - бывает.

- Но из-за чего? Может, у нее дома нелады? - недоумевал тот.

- Или в личном плане, - глядя на Семена, ляпнул записной пошляк Бобылев, по прозвищу "Кобелев". - Профессор, ты бы подошел, утешил, у тебя получится!

Губанова как ударило: "Намекает, скотина, на незаконченную аспирантуру, да еще и эти слухи кто-то запустил!" И опять злоба залила все - руки сжались в кулаки, но никто и рта открыть не успел, как Игорек, молодой очкастый парень, заорал: "Сволочь, убью!" и неумело, но сильно врезал Кобелеву куда-то за ухо.

Семен растерялся. Да и все замерли - так быстро и неожиданно это случилось. Потом разом загалдели, задвигались, помогали встать скулившему что-то Бобылеву, кричали на растерянного Игоря, в коридор выбегали из отделов, собиралась толпа, обвиняли, шумели, шумели... Но Семена это словно не касалось. Он стоял с потухшей сигаретой и чувствовал, как поток ненависти утихал и только злость шумела тонкой струйкой в огромной трубе, по которой только что неслась страшная, огромная волна ярости. Отшвырнув окурок, Губанов незаметно выбрался из толпы сотрудников...

Все, конечно, были взбудоражены. Роились слухи, плодились мнения. Сплетни, плюя на Эйнштейна, носились быстрее света. Ну разве тут до чаепития в честь чьего-то там дня рождения? Семен подошел к Гарбушу, и тот неожиданно быстро отпустил с перерыва. На его уход, конечно, внимания не обратили: отдел шепотком связывал в любовную интрижку Ирочку и Игоря...