Честь Рувима - Илья Зиновьевич Гордон

В жаркие дни погожего лета, когда на полях самый разгар уборочной страды, в конторе правления было пусто. Забежал по какому-то срочному делу председатель колхоза Денис Прохорович Мажара — высокий статный мужчина с густыми светло-желтыми, как кукурузные волокна, усами, по-военному подтянутый, в темной гимнастерке, туго перехваченной широким офицерским ремнем. Забежал и сразу исчез, будто испарился в знойном мареве пыльной улицы поселка. Даже наряды на работу, которые обычно размечались в конторе накануне на весь завтрашний день, в страдное время стали выдавать колхозникам прямо по месту работы.

Пусто было в правлении. И только счетовод Аврам Риванец один-одинешенек сидел у своего конторского стола, почти половину которого занимали громадные счеты. Аврам сидел, склонясь над учетными ведомостями, и то и дело посматривал на дверь — не заявится ли кто-нибудь, не отвлечет ли его от постылых колонок однообразных цифр. Но, как назло, ни одна живая душа не появлялась, никто не приходил разогнать скуку обалдевшего от жары счетовода. Даже колхозный сторож Зорех Сорока, негодник, забыл, видно, как открывается дверь в контору правления. А ведь совсем недавно он пропадал здесь целыми днями — ночи летом коротки, до полудня сторож выспится, а весь день еще впереди — куда деваться? Вот и заходил Сорока в правление, чтобы коротать часы бесконечного летнего дня за беседой с Аврамом. Авраму Риванцу доставляло удовольствие поговорить с колхозным сторожем. Потому что большим охотником был Аврам послушать рассказ о каком-нибудь происшествии, пофилософствовать по какому-нибудь поводу, а то и схватиться с Зорехом в пылком споре черт знает о чем — лишь бы схватиться, помахать руками, лишь бы время прошло. Но это бывает не так уж часто. Обычно затягиваются они не спеша обмусоленными цигарками, подолгу держат во рту горячий дымок, медленно, крохотными облачками, стараясь как можно больше продлить наслаждение, выпускают его и в без того сизую, прокуренную комнату, говорят и не могут наговориться вдосталь! Неторопливо течет их бесконечная беседа — спешить ведь некуда, да и время надо оставить на то, чтобы еще раз затянуться, стряхнуть накопившийся пепел или свернуть и закурить свежую цигарку, чтобы обдумать ответ на хитроумный выпад собеседника.

Счетовод Риванец нет-нет да и вспомнит о своей работе, щелкнет разок-другой на счетах, впишет одну-другую цифру в ведомость. А там, глядишь, и увлекся Аврам своими расчетами и ну вдохновенно писать да щелкать костяшками. Зорех Сорока и против этого не возражает: славно вздремнет, бывало, похрапит рядом, а потом внезапно вскинется и как ни в чем не бывало продолжит начатый разговор.