Большая семья - Михкель Ното

Когда Присцилла Леннинг решила умереть, ей было сто сорок семь лет. Довольно почтённый возраст, хотя по ней и не скажешь – прямая спина, гладкие тёмно-русые волосы, слегка увядшая, но всё ещё прекрасная кожа. Ей повезло, что Лекарство стало общедоступным чуть более века тому назад – Присцилла сохранилась как раз в том возрасте, когда женщина ещё чудо как хороша не только в комплиментах. Её муж Гарри только вздыхал, иногда сравнивая себя с женой – будучи старше своей супруги почти на пятнадцать лет, он сохранил форму, но никак не тот момент расцвета. Ну что ж, тоже довольно неплохо, наука справится и с этим.

Вот почему её решение так его шокировало.

- Цилла, дорогая, ну почему, ты можешь мне ответить?

- Гарри, я хотела бы, чтобы ты меня понял, но для такого человека как ты…

- Как это – такого как я?

- Ты всегда так… Целеустремлён! Вот оно!

- В смысле?

- Для тебя всегда что-то есть, и не важно, что это – рождение ещё одного праправнука, новая работа, путешествие с Макферсонами или вечеринка у Ноланов. Каждый день я узнаю от тебя о чём-то ещё, и это что-то забавно, интересно, решительно невообразимо и увлекательно. И поэтому ты должен принять в этом участие, показать всем, насколько хороша эта жизнь.

Гарри искоса посмотрев на жену и быстро построив умозаключение, осторожно, стараясь ничем не задеть её, спросил:

- Может тебе стоит обратиться к психотерапевту?

Присцилла Леннинг вскинула голову и с той же осторожной, но имеющей другие нотки интонацией, задала встречный вопрос:

- Всё ясно, у меня – депрессия, это твоё мнение?

Гарри же со своей стороны старался уловить её настроение – раздражена? Обижена? Не так понял или не так спросил? И когда это, Господи, началось в их жизни?

- Ладно, попытаюсь объяснить. Эта твоя бесконечная вереница подарков жизни надоела, и уже очень давно. Когда-то это в тебе мне безумно нравилось – радость во время рождения Гордона, Кевина, Саманты; ваши безумные выходки – помнишь как ты вместо того чтобы отвести детей в школу, повёз их смотреть гонки? Увлёк меня, жуткую трусиху, покорением гор; а как уморительно ты разучивал трюки, чтобы удивить нашу первую внучку Люси!

А потом это стало чем-то другим. Зачем надо было учиться играть на гитаре, если ты никогда не любил музыку? Зачем каждый год брать отпуск и искать ещё один достойный внимания город, в котором мы не побывали? Зачем каждый месяц устраивать семейные вечера и приглашать кучу наших потомков, которых даже по именам не запомнишь ни я, ни ты?