Газета Завтра 434 (12 2002) - Газета «Завтра»

18 марта 2002 3 0

12(435)

Date: 19-03-2002

ОБРАЗ “ПРОЩАНИЯ” В “ДЕРЕВЕНСКОЙ ПРОЗЕ”(Поздравляем Валентина Григорьевича РАСПУТИНА с 65-летием со дня рождения!)

Значительность художественного произведения как раз и измеряется тем, что его воспринимают люди совсем других эпох и цивилизаций, чем те, где оно создавалось. Например, как мы — Гомера. Но восприятие современника и члена того же общества имеет все же какую-то яркость, которую позже уже не восстановить. И сейчас живет поколение (или два), на глазах которого родилось удивительное течение, окрещенное "деревенской прозой".

Почему "деревенская проза" так сильно задевает душу? Конечно, не "этнографией" — описанием того, как жили и работали крестьяне, это лишь фон. Благодаря Валентину Григорьевичу Распутину все это течение всегда, я думаю, будет ассоциироваться с образом "Прощания". Ведь и ранящий душу пафос "Канунов" В. Белова заключается именно в том, что читатель погружается в жизнь, полную смысла и красоты, над которой, как он знает, занесен топор. Не говоря уж о "Годе Великого Перелома", где топор уже опустился. Замечательно сказал о всем течении покойный В.Солоухин:

"Эти люди… прощаются, собственно говоря, с родной матерью, оставаясь одинокими и беззащитными на холодном и беспощадном ветру истории".

Что же скрывается в этих словах за образом "родной матери": Россия, русская деревня, определенный тип цивилизации? Конечно, с чем мы в будущем вынуждены будем распрощаться (может быть, и с самой Россией) — это решат следующие поколения. Но одно-то несомненно. Пришел конец той долгой исторической эпохе, когда русский народ был безбрежным морем, откуда можно было неограниченно черпать — и материальные ценности, и человеческие жизни. А ведь все это основывалось на внутреннем согласии народа, на его простодушии и жертвенности.

Что вечно так продолжаться не может, что на это не хватит никаких сил — более тонкие мыслители стали замечать еще давно. Например, в потрясшей меня статье М.О. Меньшикова "Для кого воевала Россия" (1911 г.) рассказывается, как использовались русские победы на Кавказе. В 1819 г., когда еще шла война, на отвоеванную территорию было переселено 500 семей. Но кого — жителей герцогства Вюртемберг! После войны 1826-1828 гг. было переселено 40 000 персов и 84 000 турецких армян. После войны 1877-1878 гг. в завоеванную Россией Карскую область переселились 50 000 армян и 40 000 греков. Как пишет Меньшиков, "в результате нашей "национальной" политики на Кавказе за 100 лет государство на завоеванных им пустопорожних землях поселило 1 200 000 инородцев, и лишь около 240 000 русских, в том числе сельских переселенцев 140 000 душ!" Причем еще был принят закон, запрещающий русским селиться в сельских местностях Закавказья — чтобы не мешать другим переселенцам (эта "черта оседлости" не вызывала либеральных протестов).