Ожерелья Джехангира - Петр Николаевич Сигунов

Брату Николаю посвящаю

П. Сигунов

Юность моя прошла в старенькой деревушке Липецкой области на степном безлесном берегу студеного прозрачно-хрустального ручья, где никакой иной живности, кроме гольяна, или синявки, не водилось. Рыбка эта не больше детского пальца, но очень бойкая и красивая. Она в любую погоду — и жарким летом, и холодной осенью — безотказно клевала на дождевого червя, доставляя ребятишкам восторженную радость. Я часто вырезал из гибких красных прутьев лозины удилище и, забыв про колхозное стадо, которое мне приходилось пасти, убегал охотиться за синявками.

Беспризорные коровы разбредались по широким хлебным полям, по травянистым лугам-заказникам, забирались на крестьянские огороды и в сады. Тогда у речки появлялся отец и, если я не успевал спрятаться, вырывал из моих рук удилище и неумолимо хлестал... Да что там вспоминать неприятности! Я, конечно, сразу же забывал о рыбалке, но проходил день, другой, и маленькие бойкие чародейки снова заманивали меня под белесые ракитовые кусты, под кудрявые черемуховые деревья. Я с замиранием сердца следил за поплавком; порой начинало казаться, что вот вдруг из-под черных коряг высунется громадная зубастая пасть сказочного чудовища; поплавок мелко вздрагивал, я с ужасом закрывал глаза и откидывался назад — но, увы, на крючке вьюном вертелась все та же пестренькая синявка.

Не знал я тогда, что мне наяву посчастливится сразиться с настоящими речными великанами, и уж совсем не подозревал, что возьмусь за перо, чтобы всем, кто не бывал в Сибири, для кого, как чудесно выразился Аксаков, «слова: удочка и уженье - слова магические, сильно действующие на душу», рассказать про этих великанов.

Впервые я услышал об их существовании, когда работал коллектором одной геологической экспедиции далеко за Саянскими хребтами — в таинственной стране Туве.

Наш белый палаточный лагерь располагался на берегу бурной таежной реки, которая текла в Енисей. Кругом дико и глухо теснились громадные розоватые кедры, темные синеватые пихты с косматыми бородами черного лишайника, пушистые зеленые лиственницы и пестрые березы — такие же веселые, праздничные, как в маленьких рощицах возле моей родной деревушки. На рыжих гранитных вершинах Саянских гор величаво сверкали ослепительно чистые снежные шапки. Река с гулким грохотом неслась из-под снежников, скребла гремучими валунами неподатливые кремнистые породы и, прорвавшись через ущелье, уставшая, обессиленная, плескалась у палаток глубокой изумрудной заводью.